Для советского человека попасть в экзотическую страну можно было несколькими способами. Самыми простыми являлись: получить профессию моряка или рыбака; самый массовый - стать инженером или строителем очередного промышленного объекта, возводимого в стране «с социалистическим путем развития». Еще были дипломаты, торговые представители, военные, «бойцы невидимого фронта», на самом деле возможностей существовало множество. Все «туристы» ввозили в страну большое количество импортных вещей, другие представления о жизни, а также миф о «благодатном и свободном Западе». Эх, ребята, вас бы сначала мордой в грязь! Как же все-таки наивен был советский человек.
Многие из мифов о СССР, популярных в постперестроечную эпоху, на поверку оказались полной туфтой. Инициативные и работящие люди не ждали годами решения квартирного вопроса, они вербовались на Севера, ехали в Антарктиду, зарабатывали тяжким трудом деньги и строили кооперативы. Кто-то шел работать на те производства, у которых шло активное жилищное строительство. Распределение фондов в Союзе - та еще хитрая лотерея.
Любители путешествовать устраивались работать в профсоюзы туристическими гидами и могли объехать почти всю необъятную и невероятно интересную шестую часть суши. Через те же профсоюзы за символическую цену можно было отправиться в увлекательный круиз или экскурсию. Права была народная поговорка – под лежачий камень вода не течет. Были, конечно, и свои нюансы, проблемы и хитрости. Но где и в каком мире их нет? Проще всего брюзжать под старость лет об упущенных некогда возможностях.
На каждом углу висели объявления – «Требуются!» Квалифицированные рабочие были в эти времена буквально нарасхват, им довольно-таки неплохо платили, больше чем инженеру в заштатном НИИ, их обеспечивали квартирами, санаториями и вниманием. Кто был самым уважаемым в советской стране человеком? Шахтер, комбайнер, сталевар, человеку труда! Многие из современников Холмогорцева над таким положением втихаря посмеивались, но в целом признавали некую сермяжную справедливость. Работяги уж точно более достойны внимания, чем лоснящиеся морды депутатов и политиканов, не слезающих с телеэкранов двадцать первого века. Все эти самодовольные хари звездочек от поп-музыки, физиономии педиков из камеди клабов, демагогов из шоу реалполитики практически не исчезали с телеканалов, вызывая только заслуженную рвоту. Нет уж - пусть будут работяги, ученые и космонавты. Они по-настоящему делают страну лучше и сильней.
- Степан Николаевич, зайдите, пожалуйста, к Илье Львовичу.
Перехватил его в коридоре замдиректора по хозяйству Лианозов. Что еще за неожиданный вызов? Холмогорцев не любил, когда его дергают посреди рабочего дня, но свернул по коридору направо и вышел к лестнице, ведущей в административный корпус. Если лаборатории и кабинеты научных сотрудников располагались в шестиэтажном здании из силикатного кирпича шестидесятых годов постройки, то «офис» находился в бывшем особняке девятнадцатого века. Потом такие здания очень полюбили всевозможные банки и магнаты от коммерции. Престижно выглядеть в их бизнесе было весьма важно, а клиенты через грабительские проценты оплатят страсть нуворишей к шикарной картинке.
Потолки сразу стали заметно выше, а лестницы шире. Остатки былой дворянской роскоши начали попадаться на каждом углу. Барельефы, вазоны, вычурное ограждение лестниц. Секретарша на миг оторвалась от кипы бумаг и кивнула в сторону двери, значит, точно ждет. Кабинет директора НИИ был по начальственному широк и объемен. Шкафы с тысячами томов технической и политической литературы; обшитые деревянными панелями из дуба стены; на них несколько портретов – классики от науки и неизменный Ильич. Здесь он был изображен «В Горках».
Михаил Яковлевич Коган был больше похож на кабинетного ученого из какого-нибудь фильма, чем на директора одного из прорывных институтов. Настоящим ученым он, по сути и являлся, став административным работником на время становления ПЭТа. Глядя на сутуловатую сухую фигуру в модном, кремового цвета костюме, Степан только сейчас осознал, что директор на самом деле моложе его самого, если считать настоящий возраст.