Рожденный бежать

– Меня Марион научила, уже много лет назад, – рассказал как-то вечером Джо. – Говорила, это полезно для мелкой моторики, разминает мозг. Но мне как-то не понравилось. Но потом, когда она умерла, я случайно нашёл её спицы и пряжу. Вот и решил, дай-ка попробую ещё разок, навяжу шапок с помпонами, вроде моей. Будем их продавать, как картошку. Тоже ведь прибыль.

Целый год, а то и больше Джо и Пэдди плыли себе в мире и согласии, и менялись разве что времена года. Когда они встречались на канале с другими судами, редко обходилось без восторженных комплиментов Пэдди – уж так он был хорош, когда стоял на баке или мощно и грациозно мчался по берегу. Джо хотелось, чтобы немножко комплиментов перепадало и его обожаемой барже: ведь он положил на её ремонт столько времени и стараний. Но оказалось, что владельцы других барж до того горды своими собственными посудинами, что чужие не вызывают у них особого восторга.

Иногда у Джо выпадали минуты – обычно поздно вечером, – когда воспоминания о Марион захлёстывали его с новой силой и горе брало верх. Но в эти трудные времена рядом всегда оказывался Пэдди. Он словно чувствовал, когда Джо требуется утешение и компания, и подсаживался поближе к его креслу или клал голову ему на колени.

– Всё-таки какое счастье, что я тебя нашёл, – сказал Джо однажды вечером, когда Пэдди взобрался на койку рядом с ним. – Или это ты меня нашёл? Наверное, мы так никогда и не узнаем, верно, дружок?

Когда всё произошло, был самый обычный день. «Леди Марион» вошла по каналу в какой-то город; Пэдди, как всегда, стоял на баке. Джо окликнул его от штурвала:

– Сейчас пройдём под мостом, потом под другим и окажемся, похоже, прямо в центре города. Рукой подать, Пэдди. Картошечка тут пойдёт нарасхват. Может, и шапочку-другую продадим.

Когда они прошли под первым мостом, Пэдди залаял, и эхо так и загуляло вокруг. Джо не удивился – Пэдди обожал лаять под мостами. Но на этот раз пёс не успокоился и потом, когда они снова вышли на солнце, и это показалось Джо немного странным. Неподалёку раздавались голоса играющих детей. Джо оглянулся через плечо и увидел, что рядом с мостом стоит школа, а возле школы детская площадка, где вовсю носятся шумные детишки. Пэдди уже не просто лаял – он отчаянно тявкал и скакал по палубе, было ясно, что ему не терпится на берег.

Джо заметил, что здесь странно пахнет – чем-то кисло-сладким вроде коричневого соуса, которым Джо сдабривал свои бутерброды с беконом; он не сразу понял, откуда доносится этот аромат. Впереди, метрах в четырёхстах, виднелся следующий мост. К нему бок о бок плыла парочка лебедей, а за ними в воде бултыхался десяток птенчиков. Джо подумал было, что Пэдди так разволновался из-за лебедей. А может, из-за галдящих детишек на площадке. Он заметил, что Пэдди то и дело останавливается, задирает голову и принюхивается. А потом снова принимается скакать по палубе и бешено лаять, виляя хвостом. Джо ещё не видел, чтобы Пэдди так разнервничался. Он звал его по имени, пытался успокоить, но Пэдди его не слушал.

Джо понимал, чего хочется Пэдди. И остановить его было невозможно. Не было времени. Оставалось только смотреть, как Пэдди разбегается, прыгает и шлёпается в канал.

Когда Джо сумел замедлить баржу, Пэдди уже выбрался из воды и ринулся прочь по берегу. Джо кричал ему вслед, но было ясно, что это бессмысленно – до него уже не докричишься. Джо только и мог, что смотреть в ужасе, как Пэдди бежит по ступеням вверх, на мост, а потом вылетает прямо на дорогу. Через мост как раз ехал огромный грузовик. Джо услышал отчаянный гудок и визг тормозов.

– Пэдди! – закричал он. – Господи боже мой, Пэдди!

* * *

Вода была ледяная, но я этого даже не заметил. Выскочил на берег и помчался изо всех сил: я знал, что Патрик ждёт меня. Я взлетел по ступенькам на мост и вмиг перебежал дорогу, не обращая внимания ни на машины вокруг, ни на грузовик, который едва не задавил меня. Я знал дорогу домой, и меня было не остановить. Я бежал домой. Домой, к Патрику. Промчался по тротуару, виляя среди прохожих. Всё кругом было такое знакомое – деревья, фонари, дома, – и вот я уже очутился на улице, где жил раньше, где раньше жил Патрик.

Когда я подбежал, калитка была открыта, но я всё равно перескочил через ограду, как всегда. Потом я долго прыгал у входной двери, скрёбся, толкался и лаял. Но Патрик не вышел. И вообще никто не вышел. Я решил подождать. Он наверняка скоро вернётся. Тогда я сел на крыльцо и вслушался, не донесётся ли до меня голос Патрика, его шаги. Но все голоса кругом были чужие, все шаги чужие. Кое-кто из прохожих останавливался посмотреть на меня. Один из них был мальчик с маленьким терьером на поводке – пёсик так и рвался в калитку ко мне. Терьера я тут же узнал: он был тот самый, с которым мы бегали наперегонки в парке в старые времена. Это точно. И я последовал за ним.