Рожденный бежать

Когда американские и тараумарские бегуны плотно уселись вокруг двух длинных столов в саду на заднем дворе Титы, со своего места, грохнув о стол бутылкой с пивом, поднялся Кабальо. Я подумал, что он хочет дать нам последние указания по поводу гонок, но у него на уме было нечто совсем другое.

— Что-то тут, друзья мои, с вами не так, — начал он. — Рарамури не любят мексиканцев. Мексиканцы не любят американцев. Американцы не любят вообще никого. Но вы все собрались здесь. И вы все время делаете то, чего даже и не должны делать. Я видел, как рарамури помогают чабочи переправиться через реку, наблюдал, как мексиканцы обращаются с рарамури как с великими чемпионами. А взгляните на этих гринго, которые уважительно общаются с людьми. Обычные мексиканцы, американцы и рарамури так себя не ведут.

Сидевший в углу через стол Тед подумал, что тоже сумел бы помочь Мануэлю, и решил перевести неуклюжий испанский Кабальо на еще более корявый английский. Как потом пожаловался мне Тед, легкая улыбка не слетала с лица Мануэля и в итоге так на нем и залипла.

— Что вы все здесь делаете? — продолжил Кабальо. — У вас есть кукуруза, чтобы ее сажать. У вас есть семьи, о которых надо заботиться. А вы, гринго, знаете, что здесь вас может подстерегать опасность. Не нужно говорить рарамури об опасности. Один из моих друзей потерял того, кого любил, того, кто мог стать следующим великим чемпионом среди рарамури. Он страдает, но он настоящий друг и поэтому здесь, среди нас.

Наступила тишина. Босой Тед положил руку на спину Мануэлю. Он мог попросить помочь ему с гуарачи кого угодно из тараумара, но, как я понял, Мануэля он выбрал отнюдь не случайно.

— Я думал, что это состязание обернется форменной катастрофой, поскольку решил, что вы окажетесь чересчур благоразумными, чтобы так вот просто взять и приехать.

Кабальо обвел взглядом сад, заметил в углу Теда и посмотрел ему прямо в глаза.

— Вас, американцев, считают жмотами и эгоистами, однако вы, как я вижу, люди с добрым сердцем. Ваши поступки продиктованы любовью, вы делаете добрые дела просто так, без причины. А знаете ли вы, кто делает дела без всяких на то оснований?

— Кабальо! — завопили все, кто сидел вокруг.

— Ага, верно. Такие вот психи. Только вот что я вам скажу: психи видят то, чего не видят другие. Правительство строит дороги, уничтожая множество наших троп. Время от времени мать-природа одерживает победу и сносит их наводнениями и оползнями. Но наперед никогда ничего не знаешь. Так вот и мы не знаем, выпадет ли нам еще раз такой шанс. Завтра состоятся уникальнейшие соревнования, каких еще не бывало. А вам известно, кто соберется их посмотреть? Одни психи. Только вы, психи.

«Психи!» Пивная пена взметнулась в воздух, все стали чокаться, громко звеня бутылками. Кабальо Бланко, одинокий странник Высоких Гор, вышел наконец из диких лесов, чтобы оказаться в кругу друзей. После многих лет разочарований он был всего в двенадцати часах от исполнения своей мечты.

— Завтра вы увидите то, что видят эти психи. Пистолет стреляет на рассвете, ибо пробежка нам предстоит долгая.

— Кабальо! Да здравствует Кабальо! 

Глава 31

Я часто мысленно представляю более быстрого, почти призрачного бегуна впереди себя с более стремительным маховым шагом.

Гейб Дженнингс, победитель в забеге на 1500 м в американских отборочных соревнованиях к Олимпийским играм 2000 г.

К пяти утра мама Тита поставила на стол блинчики, плоды папайи и горячие пиноли. В преддверии соревнований Арнульфо и Сильвино выбрали на завтрак посоле — крепкий мясной бульон с помидорами и маслянистыми маисовыми зернами, — и Тита, весело порхающая как птичка, несмотря на всего лишь трехчасовой сон, без разговоров состряпала его на скорую руку. Сильвино переоделся в специально подготовленный для гонок костюм: яркую бирюзовую рубаху и белую юбку-сапете, подол которой украшала кайма с вышитыми на ней цветами.

— Красота! — восторженно воскликнул Кабальо. Довольный Сильвино скромно потупил глаза. Кабальо мерил шагами сад, потягивая кофе и заметно волнуясь. Накануне он случайно узнал, что кое-кто из фермеров задумал перегонять скот по одной из троп, и всю ночь проворочался в постели без сна, планируя на крайний случай обходной маршрут. Когда он, с трудом поднявшись, устало приплелся к завтраку, то обнаружил, что папаша Луиса Эскобара уже ускакал спасать положение вместе со стариной Бобом, таким же, как Кабальо, бродячим гринго из Батопиласа. Они наткнулись на этих пастухов накануне вечером, когда щелкали в глуши фотоаппаратом, и велели им держаться подальше от трассы. И теперь, лишившись проблемы, над устранением которой можно было бы как следует попотеть, Кабальо занялся поиском чего-нибудь еще. Далеко ходить ему не пришлось.

— А где наши ребятки? — спросил Кабальо. Все пожали плечами.