Рожденный дважды

Кэрол вышла в холл и в изнеможении прислонилась к стене. Она не рассчитывала на легкую жизнь, когда поступала в отдел социального обслуживания при этой больнице, но была совершенно не готова к каждодневным переживаниям, с которыми здесь столкнулась.

Подходит ли она для такой работы? – задумывалась Кэрол. На курсах, которые она прослушала для получения диплома работника социальной сферы, ее не учили самому важному – как эмоционально отстраняться от клиента. Она либо самостоятельно одолеет эту премудрость и будет не задумываясь вести себя так с клиентами, либо свихнется.

Она непременно научится. Это хорошая работа, другую такую поискать. Приличный оклад и хорошие условия. В конце концов, им с Джимом не много и надо, чтобы прожить, – она унаследовала от родителей дом, полностью выкупленный, но, пока Джим не сделает карьеры как писатель, именно она должна зарабатывать на масло к хлебу. Только порой...

Проходящая мимо медсестра вопросительно взглянула на нее. Кэрол выдавила из себя улыбку и выпрямилась.

Она просто устала, вот и все. Она плохо спала последние несколько ночей... беспокойно. Ей снились какие-то кошмары, которые она смутно помнит.

Она справится с этим.

Кэрол направилась к маленькому офису отдела социального обслуживания на первом этаже.

Кэй Аллен была на месте. Тучная брюнетка за сорок, она без всякого стеснения курила одну сигарету за другой. Кэй возглавляла отдел в государственной больнице Монро почти двадцать лет, была здесь ветераном. Когда Кэрол вошла, Кэй подняла глаза от кипы историй болезни на своем столе.

– Что мы можем сделать для Додда? – спросила Кэрол.

– Того старика, что нам подсунули на улице Три-Норт?

Кэрол поморщилась.

– Как вы можете, Кэй?

– А разве не так? – возразила Кэй, закуривая новую сигарету. – Родные нашли старика на полу в его квартире, вызвали «скорую», спихнули его нам и отправились домой.

– Я знаю, но об этом можно сказать по-другому. Он больной и старый человек.

– Уже не такой больной, как был.

Это действительно так. Доктор Бетц сделал все возможное, и теперь Додд – забота отдела социального обслуживания. Еще один «зависший» случай: старик недостаточно болен для больницы, но недостаточно здоров, чтобы жить в одиночестве. И никогдане будет настолько здоров. Он не может вернуться в свою квартиру, а ни одна из дочерей не хочет взять его к себе. Больница не имеет права выбросить его на улицу, вот он и оказался за их отделом.

– Давайте называть вещи своими именами, Кэрол. Додда спихнули на нас.

Кэрол не хотела признавать правоту начальницы, во всяком случае, согласиться с ней вслух. Это означало бы первый шаг на пути к тому, чтобы стать такой же, как Кэй, – жесткой и циничной. Однако Кэрол понимала, что жесткость Кэй – всего лишь защитный роговой панцирь, неизбежный результат необходимости из года в год иметь дело с потоком Доддов.

– Никогда не привыкну к тому, что дочери могут бросить отца, – сказала Кэрол. – Они даже не навещают его.

Впрочем, она понимала, почему они не приходят – из чувства вины. Дочери живут тесно, отцу места у них совсем нет. Если он опять потеряет сознание, им придется день и ночь ходить за ним. Им не хватает духу сказать ему, что они не могут взять его к себе, поэтому они его избегают. Подобное случается на каждом шагу. Кэрол все это понимала, но смириться не могла.

Боже, были бы живы мои родители, я никогда не бросила бы их!

Выходит, надо потерять родителей, чтобы по-настоящему их оценить?

Возможно, и так. Но сейчас речь не о том. Они с Кэй должны раздобыть для Додда место в доме для престарелых. Трудность состояла в том, что у старика не было денег платить за него, поэтому сначала надо, чтобы Додд был взят на государственное обеспечение, а потом придется ждать очереди на одну из немногочисленных бесплатных коек для таких, как он.

И вот все закрутилось: они писали бумаги, неустанно сражались с бюрократами. Система патронажа существовала всего три года, но уже вызвала к жизни уйму волокиты. А Додд между тем занимал койку в больнице, которая могла быть отдана больному, остро нуждавшемуся в ней.

– Если бы я могла взять его к себе! – воскликнула Кэрол. – Он так нуждается в уходе.

Кэй рассмеялась:

– Кэрол, дорогая, вы слишком чувствительны. – Она протянула Кэрол пачку бумаг. – Вот, раз вам не терпится с кем-то нянчиться, поищите транспорт для этого больного.

У Кэрол защемило сердце, когда она поняла, что этот больной – ребенок.

– Куда его направляют?

– В Слоун-Кэттеринг. У него лейкемия.

Взяв себя в руки, Кэрол направилась в педиатрический флигель.

Через двадцать минут она сидела на краю кровати Дэнни Джакоби и, украдкой поглядывая на мальчика, разговаривала с его матерью.

Неужели он знает, что скоро умрет?