Рожденный из камня

— Здесь, на Эльбрусе, бежит, пенится широкий, сладостный ключ. Его вода и есть наше сано. Чтобы ключ не иссяк, чтобы не лилась вода на землю, преградили мы некогда путь воде огромной, необъятной скалой, и теперь даже мы, боги, не в силах сдвинуть скалу с места; только по собственной воле может скала дать ключу дорогу вниз. Если вода дарует богам отраду, то людям она подарит богатырскую силу, и люди, утолив жажду этой водой, обретут другую жажду — жажду подвигов, и тогда они станут нартами, богатырями.

Девет подошел к необъятной скале. О ее могучее каменное тело бился многопенный, сладостный ключ. Вода текла, а железо отделялось от нее, оседало и зеленоцветной ржавчиной покрывало подножие скалы. Девет прикоснулся губами к скале и сказал ей на языке камня:

— Прошу тебя, мать-скала, сдвинься с места, дай чудному ключу пролиться с горы вниз, к людям.

Скала тысячи лет простояла в одиночестве, ни одно существо человеческого рода не разговаривало с ней на ее языке. Услышав родную речь, скала возжелала сделать добро человеку. Медленно и тяжело стала она отодвигаться от потока, и чудный ключ, почуяв свободу, пенясь и сверкая, побежал вниз, к людям.

Боги, увидев это, сначала рассердились, вознегодовали, но Тха их успокоил:

— Пусть будет так, как сделал Девет. Пусть, он и его соседи-горцы станут нартами, богатырями, пусть они пьют божественное сано, а сано пусть отныне зовется нартсано, богатырской водой. А сам Девет пусть никогда не слабеет, даже в старости.

Девет поблагодарил собрание богов, спустился вниз, в горскую кузню. Соседи сказали ему:

— Пока ты был на вершине горы, пришла к нам в селение радость. Сверху пролилась чу́дная вода, брызжущая острой и сладкой пеной. Пьешь эту воду — и отвага разливается по жилам, зовет к подвигам.

— Для подвигов нужно оружие, — сказал Девет и стал в своей кузне ковать кольчуги и шлемы, стрелы и мечи. Оружие изготовлял он на склоне Кавказа, а закалял на юге, в Черном море.

От кузнечного ремесла стала расти человеческая сила. Надев кольчугу, даже робкий превращался в храбреца. Стреле подчинилась безграничная даль, мечу — горные склоны. Люди обрели невиданную мощь.

Однажды кузнец, который, как нам известно, хорошо понимал говор воды, речь камня, язык пламени, услышал слово богини земли:

— Не только железная руда и уголь — мои дары людям. Есть у меня еще один дар. Я могу накормить людей тем, что они в земле посеют. Скажи соседям, чтобы посеяли семена проса.

Люди, по совету кузнеца, посеяли просо. Поспело просо на поле, но чем убрать урожай? Устроили сходку. Судят и рядят старики, шумят, спорят молодые, а загадку не разгадают: чем убрать урожай? Молчал на сходке первый кузнец: не знал и он, какое нужно орудие, чтобы убрать урожай проса.

Девет, опечаленный, покинул на закате сходку, вернулся в кузню, высек огонь из кресала, закурил трубку и произнес вслух:

— Чем же убрать урожай? — Сам не заметил он того, что свой вопрос кузнец задал на языке пламени, и пламя ответило ему:

— День гаснет, сейчас завечереет, взойдет на небе тоненькая молодая луна. Внимательно приглядись к ней, — не круглая она и не прямая.

И когда, пробивая облака, взошел на небе полумесяц, понял Девет: чтобы убрать урожай проса, нужно изготовить серп — орудие, похожее на полумесяц, только нужно приладить к нему ручку! И Девет выковал серп, и люди сжали просо первым на свете серпом.

Тогда-то горские люди стали богатырями, стали нартами. Не умолкала с тех пор слава о Девете, о его искусстве, ибо он, пращур кузнецов, первый на земле проник в тайну железа, понял естество камня, познал силу огня и воды, выковал оружие для воина и серп для земледельца. Девета прозвали Отцом нартов задолго до того, как он женился и родились у него дети.

А женился Девет Златоликий так.

В одной семье было сто братьев и одна сестра. Сестру при рождении назвали Гундой, но соседи обычно ее величали Гундой Прекрасной, ибо она была неописуемо красива. Братья сильно любили свою сестру. И то сказать: их было сто, а сестра у них — одна! Ничего не жалели братья для Гунды Прекрасной. Чтобы земная пыль не коснулась ее ног, поместили братья свою Гунду в башню, а чтобы всем видна была неописуемая красота девушки, чтобы радовала эта красота людские сердца, соорудили братья башню из прозрачного хрусталя.

Еда, которую доставляли Гунде в хрустальную башню, состояла только из костного мозга дичи: ничем, иным не кормили братья красавицу сестру, ибо такова эта пища, — чем больше ест ее женщина, тем становится стройнее и красивей.