Рожденный из камня

Одиннадцать всадников пустились в обратный путь. Они скакали быстро, но еще быстрее мчалась по земле слава об их подвиге, и чинты выходили им навстречу и благодарили богатырей, навсегда избавивших землю от одноглазых чудовищ. И в нартских селениях, куда Сосруко въехал один, простившись со своими спутниками-кунаками, было ликование, и казалось, что не только люди, но и деревья, и реки, и горы благословляют Рожденного из камня. Лишь пятеро ненавидели по-прежнему Сосруко, ибо чем больше разгоралась на земле слава Сосруко, тем больше они ей завидовали, а известно, что зависть — мать злобы. Имена тех пятерых вам известны: тонкогубый Гиляхсыртан, грузный Пшая, надутый спесью Пануко, кознелюбивый Сырдон и болтун Гутсакья. Они издали увидели возвращающегося домой Сосруко и остановились под скалой, и тень от скалы упала на них. Сырдон сказал:

— Вот он едет, этот безродный! Слава о нем гремит в мире, а наша слава утекает из мира, как вода из дырявого котла. Поверьте мне, великие храбрецы, уничтожит нас проклятый Сосруко! Так не лучше ли нам уничтожить его?

— Обезглавим его мечом, — сказал багровощекий Пануко.

— Нельзя: кровь на мече будет свидетельствовать против нас, когда боги призовут нас на суд, — возразил грузный Пшая. — Ведь небожители на стороне Сосруко.

— Умертвим его стрелой, — предложил Сырдон.

— Нельзя, — опять возразил Пшая. — И кровь на стреле восстанет против нас.

— Отравим его, — уронил ядовитые слова Гиляхсыртан.

Но и с этим не согласился грузный Пшая:

— Видите, могучие храбрецы, пропасть? Через нее проложен узкий мост. Подрубим этот мост и уговорим Сосруко пройти по подрубленному мосту. Худородный непременно свалится в пропасть. Как знать, может, и жить останется, всякое бывает. А погибнет — так сам виноват: зачем согласился по мосту пройти?

Пятеро завистников подрубили мост. Когда Сосруко приблизился к ним, он услышал их громкое приветствие:

— Да будешь ты с великой судьбой, Сосруко! Слава о твоем мужестве растет, ей уже тесно в пределах земли. Все мыслимые подвиги ты уже совершил, кроме одного подвига.

— О каком подвиге вы говорите? — спросил Сосруко.

— Видишь мост через пропасть? Большой подвиг — прыгнуть на этот мост со скалы, под которой мы остановились, но еще больший подвиг — удержаться на ногах, а потом пройти по мосту.

Мог бы понять Сосруко, что ничтожен этот подвиг по сравнению с теми, которые прославили нарта, ничтожен, ибо не нужен, мог бы понять Сосруко, что слышит сейчас он вероломные слова, но забыл Сосруко о вероломстве этих пятерых, ибо с добротой всюду встречали его люди, и привык он в каждом видеть добро. Он подъехал на Тхожее к мосту, спешился, взбежал на скалу и прыгнул. Как только его ноги коснулись моста, подрубленный мост рухнул. Бревна полетели в пропасть, полетел в пропасть и доверчивый Сосруко.

Пятеро завистников повернули своих коней и помчались домой. Песня победы была на их лживых устах, но звуки не ладились, ибо песне нужны уста правдивые. Тхожей подошел к краю пропасти, заглянул в ее глубину: его хозяин, его сподвижник летел вниз, в бездонную бездну. Он летел, ударяясь об уступы скал, срывая на лету камни, сдирая себе кожу. Наконец замолк погибельный гул его падения: Сосруко упал на небольшой выступ земли между скалами. Узенькая тропинка неуверенно вилась над самой бездной. Внезапно послышался женский голос:

— Идем, говорю же тебе, идем быстрее, держись за подол моего платья!

Сосруко открыл глаза. Женщина, держа на руках грудного ребенка, осторожно двигалась по выступу скалы и торопила своего старшего, трехгодовалого. Увидев лежащего над бездной человека, одетого, как воин, она удивилась:

— Как ты попал сюда? А я-то иду и браню своего старшего. Мы живем в селении недалеко отсюда, близко над нами — земной мир, а глубоко-глубоко внизу — мир подземный. Здесь и свалиться недолго, разбиться насмерть. Вот я и приучаю с малолетства мальчиков к нашим опасным тропам. А ты, вижу, здесь чужой, не знаю, как ты выберешься отсюда, непривычен ты к выступам скал над бездной. Слышишь стук рогов? Это вступили в схватку два драчливых барана из нашей отары, приближаются сюда два самца, черный и белый. Когда они бросятся друг на друга, ухватись за рог белого барана. Белый баран тебя подбросит вверх, и ты окажешься над пропастью. А если ухватишься за рог черного барана, то баран тебя столкнет вниз, и ты окажешься в другом мире, в подземном.

Сказав, женщина с двумя мальчиками своими пошла к себе в селение и скрылась за выступом скалы. А на другом выступе, на котором лежал Сосруко, раздалось: «Зурх-зурх! Зурх-зурх!» Два барана бросились друг на друга. Рожденный из камня ринулся к белому барану, но тот отвернулся, и уже на краю бездны пришлось нарту ухватиться за рог черного барана. Черный баран отбросил его, и Сосруко полетел вниз, в глубокую пропасть…