Рождённый под чужим небом (СИ)

Абаш достав из сумы подстилку из паучьего шёлка, постелил её на землю и улёгся сверху. Поджав ноги к животу, он повернулся к костру спиной, пытаясь таким образом получить как можно больше тепла.

«Проклятье! — раздражённо подумал страж границы. — А ведь лето только началось! Что ж здесь зимой творится?»

Холод мешал заснуть, зато способствовал ясному ходу мысли.

«Может, не стоило нам лезть в это Болото? А если со следопытом что случится? Как будем без него возвращаться?»

Выругавшись сквозь зубы, Абаш открыл глаза и перевернулся на спину. Судя по положению звёзд, на попытки уснуть он уже потратил немало времени. И всё без толку.

Страж приподнялся и опёршись на локоть, огляделся по сторонам. Справа от него тихо посапывал следопыт, а Сиваш, повернувшись спиной к огню, смотрел на Болото. Что — то странное показалось Абашу в его позе, дивий сидел неестественно прямо, словно палку проглотил!

— Эй, Сиваш, — шёпотом позвал его страж.

Нет ответа.

— Сиваш! — уже громче произнёс он.

Никакой реакции.

Выхватив из лежащих рядом ножен меч, Абаш легко вскочил и тихо, стараясь не разбудить следопыта, подкрался к дивью. Положил ему руку на плечо и сжал пальцы. А Сиваш даже не пошевелился!

По спине Абаша пробежал холодок. Он обошёл дивья и посмотрел ему прямо в лицо. Сиваш сидел с широко раскрытыми глазами и, не моргая, смотрел куда — то вдаль.

— Очнись! — Абаш крепко встряхнул его.

В темноте что — то хрустнуло. Отпрыгнув вбок, страж обернулся, выставил меч вперёд себя и замер в защитной стойке. В трёх шагах от него на четвереньках стоял…человек?

Даже не стоял. Нет. Скорее, он пригнулся на неестественно вывернутых ногах, раскорячился уродливой лягушкой, прильнул к холму. Длинные волосы черными сосульками свешивались вниз, к самой земле. Слышалось тяжелое дыхание. Хриплое, шипящее. Только от одного этого звука волосы на голове встали дыбом.

Абаш увидел черные провалы на месте глаз. И длинный раздвоенный язык, который на мгновение показался из оскаленной пасти.

— Просыпайтесь! — что есть мочи заорал страж границы. — Скорее!

Уродец не стал нападать, а метнулся во тьму. Миг, и его уже нет, только вода негромко булькнула.

— Кто здесь?! — рядом со стражем, сжимая в одной руке меч, а в другой головню, встал Молчан.

— Я…видел…ёё, — сиплым голосом произнёс страж. — Тварь из болота.

— Проклятье! — выругался следопыт и обернулся к Сивашу. — А с ним что?

— Может чары какие?

— Знаю я эти чары! — Молчан воткнул меч в землю и наотмашь ударил дивья по лицу.

— А? Что? — пришедший в себя Сиваш захлопал глазами и принялся недоумённо оглядываться.

— Сморило тебя Болото, — сквозь зубы процедил Молчан.

Он быстро зыркнул по сторонам. Вроде тихо. Даже холод куда-то отступил.

— Сядем спиной к костру. Спать нельзя. Будем говорить друг с другом, — скомандовал Молчан. — Если кто из темноты полезет, ткните головнёй в морду. Дед говорил, что они этого не любят.

Абаш не стал возражать против приказов Молчана. Следопыт был куда опытнее и к его мнению следовало прислушаться.

— Как же ты заснул так, а, Сиваш? — усаживаясь поудобнее, спросил страж.

— Не помню, — буркнул дивий. — Вроде хорошо сидел, да по сторонам поглядывал и тут на тебе!

— Это всё Болото, — убеждённо ответил Молчан. — Оно может затуманить голову.

— И что же теперь делать?!

— Всех сразу ему зачаровать не удастся. Кто-то более сильный сможет разбудить остальных.

— Дела-а, — удивлённо протянул Сиваш.

— Эта тварь из Болота, вся в слизи какой-то, а кожа белая, тьфу! — страж содрогнулся, вспоминая пережитое. — Неужели это всё правда, про мертвецов?

— Даже думать об этом не хочу! — Сиваш лязгнул зубами. То ли от холода, то ли от страха. Молчан же хмыкнул, но ничего не сказал.

Беседуя, дивьи не забывали зорко глядеть по сторонам. И вот что странно, там, куда не достигал свет костра, стояла непроглядная тьма. А ведь любой из дивьев ночью видел не хуже, чем днём. Недаром ведь иcпокон веков в подземельях живут!

Сколько Абаш не напрягался, но так и не смог разглядеть, что там, за границами светового круга, происходит. Разве что, вроде движение какое? Или, может, мерещится всякое?

Вдруг до носа стража долетела волна гнусной вони. Так, наверное, пахла бы крупная рыба, пролежавшая денька три на хорошем солнцепёке. Тут же со стороны Сиваша раздалось какое-то бульканье, затем донеслось крепкое ругательство. Дивья вырвало прямо на землю.

— Они уже здесь! — Молчан вскочил на ноги. — Не отходите далеко от костра!

Абаш сжимая в одной руке пылающую головню, а в другой меч, напряжённо вглядывался во тьму. Оттуда доносились шорохи и хлюпанье. Вонь стала уже совсем тошнотворной, даже закалённый страж почувствовал, как тяжко заворочался желудок, норовя исторгнуть из себя содержимоё.