Рожденный ползать, освободите взлетную полосу! часть 2

Такая перспектива не радовала. Сломать истребитель, пусть и не из дежурного звена, но в боевом полку ПВО... Когда послезавтра полеты... А если еще вдруг враги... Мечи не секут повинные головы только в сказках, да и то не во всех.

- Амба, - констатировал Вова после нескольких попыток запихнуть проклятую железяку обратно: антенна, повисев на зазубринах крепления минуту-другую, выпадала вновь.

- Да все равно видно... Пожалуй, будут драть. А жаль...

Массивная фигура проходившего куда-то через стоянку Малухи, инженера полка по РЭО, вызывала ассоциации с тружениками топора, дыбы и веревки; стало совсем тоскливо. Он уже почти прошел мимо, когда Вова, наспех прицепив антенну к самолету, решительно двинулся наперерез.

- Товарищ майор! Можно на минутку...

- Да, слушаю.

- Товарищ майор, вот я техник самолета. Планер, шасси, двигатель - всё «железо» знаю, а штуковины ваши радиоэлектронные, антенны всякие для меня как темный лес. Подскажите, пожалуйста, где что, хоть знать буду, а то даже глупо как-то получается.

Пару секунд майор решал как реагировать на внезапно возникшую тягу к знаниям.

- Это хорошо что интересуетесь, - одобрил он наконец. - Подскажу.

Неприметными движениями опытного каюра направляя инженера Вова повел его по самолету; следовало спешить, пока антенна не выпала сама по себе.

- А вот здесь что?.. - Вова аккуратно развернул майора чтобы понадежнее зацепить им антенну; хватило легкого прикосновения.

- Ё-ё-ё... - удивился Малуха, глядя на обломок высотомера.

- То... това-а-арищ майор! Вы же... Вы же мне самолет сломали... Как же... Что же...

- Ё-ё-ё...

- Это же... Послезавтра ведь полеты... Как теперь...

- Ё-ё-ё... И запасных-то нет... Ладно. Придумаем. Так. Лейтенант, не суетись. Отдыхай. Завтра... Завтра к обеду будет готов твой аэроплан. И это... с меня пол-литра...

***

Отец и сын

Быль

Я сидел в преподавательской и тихо, но вдумчиво матерясь, составлял план-календарь мероприятий учебного сбора, одним глазом заглядывая в календарь обычный перекидной, другим в план-график прохождения сбора, а третьим, сакральным - в программу военного обучения и положение о военных кафедрах. Другие не менее захватывающие документы были разложены на соседних столах, поскольку в преподавательской я был один.

Начинать рассказ с местоимения «я» вообще-то некрасиво и невежливо по отношению к читателю, но в данном случае ничего не поделаешь, эта история начинается именно с того, что я сидел в преподавательской и копался в бумагах.

Вторую неделю город был накрыт пыльным и удушливым колпаком тяжелой июньской жары. За ночь дома, тротуары и припаркованные автомобили не успевали остыть, а метро встречало утренних пассажиров липкой, болотной духотой.

Стеклянная стена преподавательской выходила на солнечную сторону, и никакие шторы не спасали. Согласно институтским легендам, новое здание на проспекте Вернадского было спроектировано для какой-то африканской страны, робко вставшей на путь социализма. Однако, ознакомившись с проектом, африканцы схватились кто за сердце, а кто и за копья, и перешли на темную сторону силы, предавшись мировому империализму.

Проект храма позитивистской науки оказался никому не нужен, и вот тут-то на него и наложил предприимчивую лапу наш ректор. Чертежи быстренько доработали, убрав систему централизованного кондиционирования, лифты и прочую буржуазную заразу; здание привязали к местности, встроили рахитичное отопление, и через каких-нибудь пятнадцать лет на замусоренном пустыре возникло гордое здание. Угрюмые мизантропы-архитекторы встроили в корпуса института чудовищные сквозняки, которые сносили со столов не только бумаги, но и увесистые книги, поэтому преподаватели и студенты научились, подобно ниндзя, стремительно прошмыгивать в двери, захлопывая их за собой снайперским пинком.

Увлекшись любимым делом офицера-преподавателя, я не услышал скрипа открываемой двери, но ощутил мощный воздушный поток, повлекший ворох бумаг на столе к открытому окну.

- Дверь, бля!!! - завопил я, падая с раскинутыми руками на стол.

Вошедший промолчал, и тогда я, как умирающий лебедь, вывернул шею, чтобы увидеть, кого внесло в преподавательскую, и почему эта ходячая ошибка эволюции не закрывает дверь.

Оказалось, что ко мне забрел какой-то гражданский. Уяснив, наконец, сложившуюся ситуацию, он поспешно прикрыл дверь.

- Вы к кому? - спросил я, получив, наконец, возможность снять руки с бумаг и принять более-менее естественную позу.

- Я бы хотел видеть начальника пятого курса, - объяснил посетитель.

- Прошу! - показал я на свободный стул, - это я и есть.

Обычный мужичок, за сорок, с изрядной лысиной, весь какой-то сероватый, невзрачный, я бы сказал, мышевидный.

- Я отец студента (тут он назвал фамилию), и хотел бы узнать, где он будет проходить сбор.

Я порылся в списках и назвал гарнизон.

- Кстати, в эту точку еду я сам.

- Очень хорошо! - обрадовался мышевидный. - Скажите, а... вы моего сына знаете?

- Нет, я в их взводе занятия не вел. А что?

- Ну... гм... - замялся он, - видите ли, мальчик немного... своеобразный...

- У него что, проблемы со здоровьем?