Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

На нашем 'дальнем втором' приводе была одна нестандартная постройка - баня. Строили хоз способом, с любовью, для себя, для командира и штаба. Ну и солдатам, жившим на точке, перепадало от щедрот, т.е. мылись в парной по одиночке (если боевые подруги не приходили), вместо общей бани в части. Все было хорошо, пока на потолке парилки окончательно не разлохматилась фанера. Быки (командир, замполит, зампотех и нач.штаба) сочли такое положение вещей себя недостойным и приказали фанеру с потолка содрать. Над фанерой оказались доски и на них был насыпан утеплитель в виде мелкой крошки из туфа, мха и чего то еще, частично горючего, частично нет. Когда такая гадость тихонько сыплется на тебя сверху и скрипит под задницей, удовольствие от мытья весьма сомнительное. Решили до окончания ремонта не мыться. А бани хочется. Через две недели безуспешных поисков мест, откуда можно стянуть фанеру или махнуть на столь малое количество спирта, которое военным было не жалко, решили мыться так. Мы, простые солдаты, отдраили парилку от этой крошки так, что она заблестела, как у кота яйца, и приняли дорогих гостей. Дорогие гости шли в 130-ти градусную парилку, как в мартеновский цех, после чего, посидев в простынях и попив чайку (нам на складе давали чуть больше чая и сахара), отбывали, а мы залезали в 120 градусов и парились дальше. Что характерно, крепче чая мы ничего не видели, водителя тоже пускали в баню, офицеры марку строгих но справедливых перед личным составом держали.

Так вот, минул месяц, фанеры нет, баня работает. Звонит прапорщик из дома и просит согреть баню (среда, не банный день), поскольку дома у него горячей воды нет. Нам что, электромотором воды нагнали, дрова, на циркулярке напиленные, к топке подтащили, запалили и пошли телек смотреть. Прапорщик через час пришел, сам баню довел до кондиции, скрылся внутри. Сидим, смотрим телек. Вдруг телек гаснет. Бросаю взгляд в окно, голый прапор бежит от щита ввода к бане, из под крыши которой вьется дымок. ПОЖАР, РАЗБИРАЙ ЩИТ ору я и первым хватаю лом. Чего я уцепился за самую тяжелую часть инвентаря пожарного щита, по сей момент не пойму. Забежали в баню, прапорщик уже в штанах принимает командование. Оказалось, мылся он, вышел из парилки в помывочный зал, но видит, слишком много пара из парилки идет. Открыл в парилку дверь, мама, весь потолок в огне. Утеплитель сыпался тихонько и затлел. Потом загорелся, а все сухое, как порох. Прапор берет шайку с водой и мечет ее (воду) в потолок. Тонким звоном рассыпается лампа и на быстро сохнущий потолок начинает поступать фаза. Дабы пресечь разбегание ценных электронов, прапорщик голым побежал к щиту ввода, обесточив всю точку. Дальше мы знаем.

Надо тушить. Горит потолок в парилке, его надо разобрать к едреной… А на чердаке, над парилкой, лежит груда досок, которые мы спи…онерили в городском парке (точка на его окраине). Скамейки из них хотели сделать, а у нас они бы с пользой пропали. Один боец взлетел на чердак, скидывает доски, прапор их принимает, я с ломом разбираю потолок парилки изнутри. Внутри дым, я прошу третьего бойца притащить противогаз и навинтить на него гопкалит (от угарного газа). Значит, такой весь я, в противогазе с двумя коробками, в парилке в которой 130 градусов, ломом разбираю потолок. Удар, лом втыкается между досками, щель расширяется и из нее высыпается СТЕНА ОГНЯ, ОТРЕЗАЯ МЕНЯ ОТ ВЫХОДА. Вот так и гибнут на пожаре, мелькнула мысль. Но стена, летя к полу, полностью сгорает на высоте 0.5 метра, ибо состоит из мелкой крошки, почти пыли. Прикольно, думаю я, а если еще раз? Еще было не раз. От каждого удара утеплитель сыпался водопадом огня, чем я откровенно любовался, стоя, правда, спиной к выходу. В это время на чердаке разыгралась другая драма. Воин, кидавший на землю с чердака доски, все время вертел головой то к окну, то к доскам. Во время одного из таких поворотов органа, вместо привычной груды досок он увидел стену пламени до скатов крыши, взявшейся неизвестно откуда. Через секунду он смотрел не нее уже с земли, задрав голову. Как он спрыгнул с 2,5 метров не пользуясь лестницей, он не помнит. Благо внизу были ведра с водой, третий боец постарался. Четыре ведра загнали пламя обратно, в перекрытие над парилкой, которое наконец сдалось моему натиску снизу. Раздался хруст, крик и мат, мой лом, пробив доски навылет, долбанул в каблук армейских кирзачей. Кости целы но неприятно. Еще минута, и потолок парилки обрушивается вниз, рассыпая искры и метая пламя. Хватаю шайку, черпаю из бочки воды и заливаю все нафиг.

Усталые и довольные, выходим на простор, я бросаю в предбаннике противогазную коробку, (перекрутил шланг только на гопкалит), садимся чумазые и закуриваем с видом победителей. Немытый прапор с тоской глядит на это безобразие, дает приказ убрать бардак и сваливает. На прощание советует ночь не спать и заливать все дымки.

Как он был прав!