Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

- Командировка у него была. Директор он теперь большой фирмы в ГДР. Летел соглашение заключать с братьями-кубинцами. Так до посадки и просидел у меня в кабине... А через месяца два получаю вдруг посылку из ГДР. Очень аккуратненькая синяя коробочка, и внутри ее на бархате, гляжу, крохотный багор. Сын его, оказывается, в подарок мне выпилил этот багор. Из бронзы. Хорошая работа. Все никак не найду ему место, куда бы его пристроить на столе. Может быть, лет десять назад в кабине бы подвесил - вместо, так сказать, амулета, что ли. Да не в моде теперь они... ребята засмеют... Иван Прокофич, имеешь связь с Мурманском?

- Имею.

- Хорошо. Как там у них погодка?

- Нормально. Штиль.

- Понял... Вон, видите, полоска над горизонтом начинается... чуть-чуть. Это уже рассвет к нам навстречу бежит...

1965

***

СИЛА ПРИВЫЧКИ

Был в нашей недалекой истории период, когда военные и политические руководители страны один за другим стали отходить в мир иной. Кроме безутешной Родины, всю глубину и тяжесть утраты в полной мере ощутили политрабочие, и полиграфисты.

Бойцы партийно-политического фронта были брошены на организацию разнообразных траурных митингов и собраний, и, благодаря постоянной практике, быстро превратились в мастеров ритуальных услуг, своими мужественно-скорбными речами способных выжать слезу даже у памятника Железному Феликсу.

Второй важнейшей задачей 'зондеркоманды', то есть замполита, 'комсомольца' и 'пропагандона' (пропагандиста) полка являлось перевешивание на стендах фотографий членов Политбюро. После смерти текущего вождя его фотографию следовало немедленно заменить на лик свеженазначенного. Вот тут-то и возникали проблемы. Во-первых, фотографии на стендах следовало размещать не по алфавиту, а в соответствии с таинственной аппаратной иерархией, которую доводили с самого верха, а, во-вторых, полиграфическая промышленность просто не успевала обеспечить все присутственные места высококачественными и идеологически выдержанными портретами.

Важнейший государственный заказ обычно выполнялся на 'Кыр-пыре' - типографии 'Красный пролетарий', где имел кодовое название 'Лепить пареньков'. Державных 'пареньков' непатриотично печатали исключительно на финской или французской бумаге, причем каждый прыщик или, скажем, родинка, тщательно обсуждались в Кремле и утверждались специально обученным офицером КГБ. Замечу, кстати, что на первых портретах Горбачева известное пятно таинственным образом отсутствовало. Очевидно, решили, что трудящимся так будет спокойнее.

Обычно все Политбюро ЦК печатали на одном листе. Однако, когда после смерти двух Членов и одного Кандидата в члены ЦК, три тиража пошло под нож, в типографии смекнули, что так план не сделать. Тогда фотографии стали печатать набором, чтобы при необходимости можно было оперативно изъять потерявший актуальность образ и заменить на новый.

Все это, конечно, раздражало, привыкшие к сытой и беспечальной жизни труженики языка ходили злые, в ленкомнатах периодически стали появляться фотографии, вырезанные, страшно сказать, из газет. Начальник нашей кафедры, утомленный кадровой чехардой, приказал повесить у себя в кабинете портрет маршала Жукова и больше не грузить его этой гм… проблемой.

И вот - конец семестра. Традиционно, в Академии перед Новым годом проводилось торжественное собрание, плавно переходящее в банкет. Офицеры рангом пониже после официальной части расходились пить водку по кафедрам, а генералы и прочие начальники кафедр шли в 'греческий зал'.

Народ в конференц-зале давно собрался, все ждут, когда уже наконец можно будет приступить к употреблению, но... начальник Академии не торопится начинать собрание, поглядывая на дверь. Наконец в зал влетает запаренный начальник политотдела; генерал, неподдельно оживившись, тут же открывает мероприятие и предоставляет слово начПО.

Тот влезает на трибуну, озирает присутствующих диким взглядом, и, ухватившись за бортики трибуны, трагическим тоном начинает речь:

- Товарищи! Ушел от нас...

В конференц-зале падает мертвая тишина.

НачПО поворачивается, безумными глазами смотрит на генерала, затем почему-то на портрет Николая Егоровича Жуковского, затем переводит взгляд на очумевшую аудиторию, и с подъемом заканчивает:

-… старый год!!!

***

Служил в нашей части Сережа Ливерман (фамилия изменена). Был он несколько неуклюж, но исполнителен, дисциплину не нарушал. И сочло командование , что достоин он нести службу на дальнем приводе. Этот объект считался самым халявным местом в нашей части. Служившие там появлялись в роте максимум раз в неделю в банный день.

А так практически жили на объекте, спали , готовили пищу. Ни строя, ни политзанятий и вообще - свобода. Так неспешно текла его служба - близился приказ о демобилизации.