Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

И вот, одна компания с вожделением потрошит то, что прислала другая. Сигареты, печенюшки, чай, кофе тут же потихонечку начинают исчезать, да и бог с ними, а вот личное послание, содержащее кассету с голосом любимой девушки, маленькие безделушки, изучаются мною лично и очень пристрастно. С удивлением нахожу пузырек с этикеткой…. Ну конечно: 'Жидкая женщина' Ребята постарались, напечатали к нему инструкцию, с показаниями, противопоказаниями и более развернутыми правилами применения. От души похохотали, тогда еще не зная анекдота, но оценив шутку по достоинству.

Через два дня пузырек, стоящий на столе и служащий источником неиссякаемого веселья всех технарей и летного состава, случайно забредавшего к нам на аккумуляторную, исчез.

Увидеть его в очередной раз довелось уже через год, когда меня, ждущего приказа, ротный за какую-то провинность поставил дежурным по роте. Ес-сно, наказанием назвать это сложно, но такие уж были тогда правила, и приходилось играть свои роли., делать возмущенное лицо и спать сутки в казарме, давая всем понять, что мне это страшно не нравится :) От великого безделья днем вместе со взводными начали проверять тумбочки бойцов. И каково же было мое изумление, когда на полочке у одного таджика моего же призыва я нашел тот самый великолепный стеклянный пузырек…. Нечто, содержащееся в нем, уже практически закончилось, рядом лежала протертая до дыр на сгибах инструкция.

И тут страшно захотелось узнать, что же скрывала в себе эта банка. Аккуратно подцепив ногтем листочек к надписью, выполненной на матричном принтере я увидел заводскую этикетку. Друзья мои обладали здоровым чуством юмора… На завдской бирке гордо значилось: 'Вазелин БОРНЫЙ'! Бедный парнишка…

***

Санчасть всегда была для лечтиков выходом в другой мир.

Не потусторонний, хотя и такое бывало…

В другие миры…

Всё зависило от расположения звезд и таблицы полетов.

Это был или выход в воздушный океан, через предполетный медосмотр - в голубое небо.

Или через болезнь и освобождение от службы - в спокойный мир домашних тапочек, телевизора и пива. Минимум на три дня.

Кроме того иногда санчасть давала пропуск и в полу-миры. Например, освобождение от строевой или физической подготовки. Ты вроде бы со всеми, на службе, сдаешь контрольную проверку, но только присутствуешь при этом, потому как - оба-на - вот она, справочка-пропуск-освобождение! И трогать меня не моги, гад проверяющий! Я лучше в сторонке постою, покурю, дыхание восстановлю, а то мне переход из столовой до плаца очень-но чижало дался, понял!?…

Поэтому с санчастью всегда надо было дружить.

В санчасти и у всех ее служащих всегда были исправны телевизоры и радиоприемники. Не было проблем с часами, телефонами, обогревателями и другой бытовой техникой. Все автомобили - с пол-оборота в любой мороз. Лучший стол в летной столовой. Бензин и солярка. Летное обмундирование. Почет и уважение.

Про алкоголь я вообще молчу…

Тут, конечно, тоже свои правила были. Не попрется же простой прапор к начмеду - майору Барботько - с бутылкой, дай, мол, Иваныч, освобождение от службы на три дня, а то так поясницу схватило, что всю картошку в селе выкопать надо. Все согласно купленным билетам, кто на что учился - прапора к фельдшарам-прапорщикам с самогонкой, младшие офицеры - к хирургу Ахмаду со спиртом, старшие - к начмеду с коньяком.

Правда, все равно в конце-концов все справки приходили к начмеду на подпись. Но доктор доктору глаз не ампутирует… И обычно Арботько подписывал справки коллег сразу, читая их лишь из литературного интереса: класно здесь Ахмад залудил! А здесь слабовато, стиль не выдержан, стилистика хромает… А вот это надо запомнить, пригодится!

Но все это до особого случая. Особый случай наступал по рекомендации командира полка, обычно перед итоговой проверкой или учениями.

И тогда, при появлении очередного просителя-заболевшего, если только он был не при смерти, мог самостоятельно передвигаться и дышал без аппарата искусственного дыхания, начмед, вздыхая, доставал ключи от сейфа.

'Я на самом деле болен, товарищ майор!' - просил пощады пришедший, сжимая в кулаке клаптик бумаги с надписью 'Нуждается в освобождении…'

'А здоровых вообще нет, есть необследованные…' - отвечал майор, открывая сейф.

'У меня гайморит!' - с надеждой продолжал проситель.

'А у меня гемморой…' - парировал начмед, погружаясь с головой в сейф.

'Но у меня справка!' - в отчаянии кричал гайморитчик.

'Какая справка?' - с неожиданным интересом говорил Арботько, выныривая из сейфа.

'Вот… От фельдшара Непейпиво… Нуждаюсь в освобождении…'

'Разве ЭТО справка?!'

'Конечно, смотрите, Владимир Иванович, вот печать , вот подпись, все на месте…'

'Нет, ЭТО - не справка! Вот ЭТО - справка!!!' - говорил геммороидальный майор и показывал посетителю бумагу, только что вытащенную им из сейфа.

Да… Я видел эту бумагу. И скажу вам честно - это действительно была СПРАВКА.

Судите сами.

Центральный Военный Госпиталь МО СССР

Г.Москва

СПРАВКА