Рожденный ползать, освободите взлетную полосу

Ч -0.03 Внезапно загораются два ряда красных плафонов под потолком и «светофоры», но светлее от этого не становится, это просто говорит о том что начинается процесс открытия рампы. Хотя этого и не видно, я знаю что первыми открываются боковые створки (самолет начинает слегка побалтывать), затем медленно поднимается вверх длинная центральная створка (виден ее короткий аллюминиевый отблеск в иллюминаторе гермопереборки), затем раздается астматически-натужное сипение гидравлики, и вся рампа начинает медленно, будто нехотя, опускаться вниз, принимая горизонтальное положение, и тут же в теплый салон врываются струи колкого морозного ветра, чистого до хруста. Как только рампа доходит до нижней точки, гермопереборка с неожиданной легкостью взмывает вверх, затем по тросам медленно выезжают возвратные каретки. Вот и все, теперь перед нами распахнутый в ночное небо квадрат рампы размером 4х4 метра, за обрезом которой стоит глубокая непроницаемая темнота.

Ч -0.01 Подходим к обрезу рампы, бойцы у своего борта, я у своего, зажигаю свой фонарик, они следуют моему примеру, показываю - «Приготовится!». Вообще я должен их персонально держать за плечо и лично выпроваживать каждого за борт во избежание, но с опытными людьми в этом нет особой необходимости, а бойцам это дает дополнительный стимул, если тебе доверяют самостоятельно отделятся - значит ты чего-то стоишь.Оборачиваюсь к АДОшнику, ибо только он может дать мне знать если что поменялось в самый последний момент. Тот смотрит на нас с выражением лица, с которым наверное смотрят на неполноценных, но все еще любимых детишек, однако на мой вопросительный кивок показывает «Все в порядке!». Ну чтож, в порядке так в порядке, поворачиваюсь обратно к бойцам, которые смотрят на меня.

Ч Как ты не ждешь сирену, ее астматический пронзительный рев всегда застает тебя врасплох, так что ты неволно вздрагиваешь, одновременно с сиреной загораются зеленые фонари на «светофорах». Показываю «Первый - пошел!» и Чукча, сгуппировавшись как учили, ныряет темноту. Про себя автоматом отсчитываю «двести двадцать один!» и показываю Молдовану - «Пошел!», тот следует за Чукчей и его слизыват темнота. «Двести двадцать два!» - по привычке командую сам себе «Пошел!» и ныряю в холодную непроницаемую тьму. В первый момент ты просто валишься вниз, почти ослепший после перехода из освещеного салона в полную темноту, затем вдруг словно гигантская рука грубо встряхивает тебя за воротник - это открылась стабилизация, и ты продолжаешь падать в темноту слыша ставший привычным шум ветра в ушах. За кольцо на всякий случай держусь, но дергать его лениво (нафига же приборы стоят на парашютах, он железный - вот пускай и работает) Внезапно рука, державшая твой воротник, разжимается (сработал прибор, стабилизация отцепилась), падение, и без того быстрое, еще больше ускоряется, но не надолго, тебя опять встряхивает(открылся основной) и наступает тишина, в которой слышны лишь турбины удаляющегося Ила. Так, теперь быстро - фонарь, осмотреть купол, головой на 360 градусов, где там мои бойцы, ага, вот один фонарь чуть ниже меня, а вот и второй, примерно на моем уровне, все в ажуре. Усаживаюсь поудобнее в подвеске и осматриваюсь по сторонам.

Ч +0.00.20 Осматриваюсь и у меня захватывает дух от великолепия бездонного черного неба, полного крупных звезд. Когда нет луны, ты совершенно не видишь землю, а линия горизонта находится очень низко, поэтому создается полное впечатление что звезды буквально тебя под ногами! Ты как будто находишся в месте где нет никаких координат, а есть только бесконечное черное пространство со всех сторон с рассыпаными по нему звездами. Это ощущение усиливает полная тишина, царящая вокруг, и я смотрю на все это, пытаясь сохранить это непередаваемое ощущениев в памяти....