Рожденный убивать

- Да не жизнь, Василий! - огорчился Яров. - Не жизнь, а случайность ситуации!

- Я за все плачу. Пёрну в театре и соседям вокруг по доллару даю, чтоб не обижались. - хмыкнул Рол. - За всё башляю, потому и сплю спокойно.

- Спокойно? - Яров кивнул на портрет красной женщины, заслонившую своими телесами след пули на стене.

- Это ты не в кассу намекаешь. - слегка осерчал Рол. - Это наши дела, тут свои разборки. Ну, расскажи мне ещё что-нибудь про Наполеона, пока Дуков с деньгами подьедет.

Первым, правда, приехал не охранник, а Пащенко впустил пару официантов из ресторана - доставили обед на две персоны: в термосах, посуде при сервировке, которой занималась бойкая девица. Изображала из себя официантку, но профессиональные возможности её распространялись явно шире сферы ресторанного обслуживания, чего она не скрывала. Но, судя по всему, девушка была не во вкусе Рола и когда стол накрыли, хватило лишь его выразительного щелчка пальцами, чтобы прислуга исчезла так же незаметно, как и прибыла.

Рол небрежно потыкал вилкой в ананасовый салат и перебил Ярова.

- Ну, так и что тут особого в этой битве при Маренго?

- Судьбоносный, решающий момент его карьеры. Наполеон должен был проиграть Маренго. - терпеливо растолковывал Яров. - Австрийское войско превосходило его численностью почти вдвое. И мало того, за полдень Наполеон битву начисто проиграл. Все маршалы его были в панике, он потерял уплавление боем, метался по палатке и лишь бормотал, что надо держаться.

- В натуре?

- В натуре. - подавил усмешку Яров. - Австрийцы даже начали разбивать лагерь и готовить обед. Только кавалерия высекала французские ряда. В Вену уже послали депешу о победе и там начинались балы.

- И что?

- А то, что кроме гения, нужна удача. Легкая, ничем не обьяснимая удача. Маршал Наполеона Дезе нарушил диспозицию императора, вернулся и подошел к полю боя чем и решил исход сражения. Наполеон воспрял духом, быстро перестроил ряды и разгромил австрийцев наголову. Вот так. Потому-то император, когда ему представляли нового генерала, всегда спрашивал: "Не рассказывайте мне про его военные таланта, скажите просто - ему везет или нет?"

- Толково. - с уважением кивнул головой Рол. - Это я запомню. И хорошо Наполеон отблагодарил маршала Дезе?

- Дезе погиб в той битве при Маренго. Наполеон плакал и кричал: "Как был бы радостен это день, если бы я мог обнять Дезе!"... А вот при Ватерлоо маршал Груши уже не прочувствовал битвы и такого же маневра Дезе не повторил.

- Жалко. - коротко бросил Рол и нахмурился.

- Что жалко? Поражения под Ватерлоо?

- Нет. Что при Маренго погиб Дезе. Тогда бы при Ватерлоо этого придурка Груши не понадобилось.

В который раз Яров поразился цепкости и своебразной точности мышления этого дремучего, грубого человека, основной доминантой характера которого была лишь жестокость, доведенная до абсолюта. Чем и держался на поверхности своего мира.

Под конец этого исторического (с точки зрения педагогики) обеда появились Пащенко и телохранитель Дуков, лицо которого оказалось несколько скошенным в левую сторону, что весьма повеселило Их Сиятельство.

- Да ты что это косорылым стал, Мишка?! От обиды что ли? Я что тебя не за дело наказал?!

- За дело. Я не в обиде. - явно соврал Мишка и подал хозяину толстенькую сумочку натуральной замши.. - Вот, деньги привез.

- А где Хлебников?

- К врачам пошел, о вас поговорить, Василий Петрович.

- Ишь ты - заботливый! Не его это дело с врачами обо мне трепаться! Он бы лучше за крышами следил, чтоб в меня не стреляли!

Рол взял сумочку из рук Дукова и кинул её на колени Ярова:

- Пять штук. Вместе с упаковкой. Пересчитай.

- Не надо, я верю.

- Считай! - строго потребовал Рол.

Пять тысяч рубликов лежали на коленях Ярова и он чувствовал вес денег и тепло натуральной кожи сумочки. Пять штук - это же можно будет в Карелию любимую махнуть, как солнышко пригреет! Яров послушно расстегнул на сумочке "молнию" и вытряхнул на стол....

Вытряхнул на стол пять пачек американских долларов, банковской лентой запечатанных - вот вам!

Когда в свое время Ярову его школяры подложили на стул кнопки - то он сел на них и, не шелохнувшись, просидел на этой пыточной сковородке все сорок пять минут урока. И не дрогнул ни душой, ни единой мышцей лица - к полному посрамлению своих юных придурков. (За этот подвиг его прозвали "Железная Жопа") Но тут - не удержал мимики, челюсть отвалилась, а из носа упала на скатерть капелька влаги.

- Это... Ошибка? Ведь тут доллары? - пролепетал он и уже на последнем слове оглох от жирного хохота Рола. Вся компания смеялась до колик в животе, наслаждаясь ошарашенностью Ярова - видимо вид у него был вконец нелеп и смешон.

- То-то, Иванович! - наслаждались эффектом Их Сиятельства. - Вот какую я тебе доскональную битву при Маренго учинил! Да неужто ты подумал, что я свою голову, а твое ухо в пять тысяч "деревянных" оценил?! А коли сейчас слово против моего отблагадарения вякнешь, то я тебе досконально на лоб поставлю хобот, как у Пащенко! А рожу на бок сворочу, словно вон у Мишки. Красивый будет портрет?!