Рожденный убивать

Опер наружки огляделся. На стене справа его заинтересовал ряд окон под потолком, за которыми угадывались очертания соседнего павильона. В его голове созрел план. Но в жизнь его претворяли уже опера разбойного отдела.

В соседнем двухэтажном павильоне торговали промтоварами: здание было полно крохотными магазинами и отделами со всякой всячиной, от посуды до инструментов. Несколько точек на втором этаже пустовали и сдавались в аренду. После коротких переговоров с владельцами здания они согласились пустить оперов в одно из пустующих помещений. Давыдов и Колокольцев заперлись внутри с мощным фотоаппаратом на штативе-треноге. Объектив нацелили на окно мясного павильона — и отдел «15», где Сиплый рубил мясо мощным топором, был у них как на ладони.

— А у нашего мясника есть напарник, — сказал Колокольцев. — Зацени.

Давыдов сел к фотоаппарату. Максимально приблизив картинку с помощью зума, он увидел продавщицу, обслуживавшую клиентов. За ее спиной Сиплый точил топор. Рядом с ним, переговариваясь о чем-то с Сиплым, стоял тип лет 30: худой, смуглый, темноволосый, он перекручивал в фарш куски говяжьего мяса на электромясорубке.

— А что с ним? — не понял Давыдов.

— На руки посмотри.

На предплечьях напарника красовались воровские наколки. Хмыкнув, Давыдов достал сотовый и позвонил в отдел.

— Алло, это Давыдов. Мы можем как-то пробить еще одного мясника из этого же отдела? Судя по наколкам, парень на зоне как дома.

В тот же день Аксенов уже установил личность напарника и его послужной список. Досье он показал Хохлову. Листая материалы, тот пробурчал:

— Виктор Сидякин, 31 год.

— У пацана сразу две ходки, причем одна из них по нашей статье — разбой, — вставил Аксенов.

— Думаешь, он с ними?

— Все может быть.

— Аксенов, Жила пока совершил только один разбой. И мы вроде как знаем членов банды, так?

Аксенов пожал плечами.

— В Худом мы до конца не уверены. Плюс сейчас Молотов вышел из игры. А мы знаем, что Жила всегда работает с командой в составе четырех человек. Не исключено, что они подтянули кого-то нового. Или Худого, или Сидякина.

— И что ты предлагаешь?

— Петр Дмитриевич, наружку бы… — начал Аксенов, но Хохлов раздраженно перебил его:

— Охренеть, Аксенов, ты в своем уме? Дай тебе волю, ты ко всему городу наружку приставить, да? У нас Сиплого ведут сразу три группы. Еще четыре группы до сих пор работают по Кибиревой, любовнице Жилы. Если я заикнусь, что нам нужно еще несколько групп, у начальства могут появиться нехорошие вопросы.

— Например?

— Например, мы можем сами что-то делать вообще, или только с помощью наружки, — проворчал Хохлов.

— Петр Дмитриевич, ну а какие варианты? Сотовый Сиплого молчит. Понятно, что еще не вечер, но мне это не нравится. После вчерашней неудачной облавы Жила мог вообще на дно залечь и оборвать все контакты с подельниками.

— Тогда тем более наружка за Сидякиным ничего не даст, — возразил Хохлов. — Ищи другие варианты.

Ближе к вечеру Сиплый и Сидякин вышли покурить. Переведя фотоаппарат на вход в павильон, Колокольцев заметил, как те увлеченно что-то обсуждают. Колокольцев сделал несколько снимков. А затем произошло нечто еще более интересное — Сиплый взял у Сидякина его телефон и принялся куда-то звонить. Сидякин, пыхтя рядом, с интересом наблюдал за ним. В разговоре Сиплый жестикулировал и что-то кому-то доказывал.

Колокольцев снова набрал номер Аксенова.

— Дэн, походу, прослушка Сиплого ничего нам не даст. Он оказался продуман. Звонит с трубы Сидякина.

— Прямо сейчас? — Аксенов покосился на часы и быстро нацарапал на листке бумаги время. — Понял, Никит, спасибо. Попробуем пробить.

Это дело он поручил Фокину, а сам отправился на рынок. По иронии судьбы, Майорчик чинил сапоги в своей будке около центрального входа на рынок, в какой-то сотне метров от мясного павильона.

— Мясник Сиплый? — Майорчик покачал головой. — Не в курсах за такого, командир. На рынке я многих знаю, но за этого не слышал… Он давно работает?

— Пару месяцев.

— Могу попытаться пробить за него, если хочешь.

— Договорились. А Сидякин? Тоже мясник? Его знаешь?

— Чем тебе так мясники не угодили, командир? — хмыкнул Майорчик. Аксенов отшутился:

— Мясо тухлое подсунули.

Майорчик поскреб подбородок.

— В мясном павильоне у меня корешок есть, могу к нему подойти и покалякать. Но кореш выпить любит… Если его пивасиком угостить, уши завянут, скажет что хочешь и чего не хочешь. Но пивасик бабла стоит… — усмехнувшись, Аксенов вручил стукачу банкноту в тысячу рублей. — А на опохмел?

— Майорчик, если ты профукаешь штуку и ничего не узнаешь, я тебе устрою самый жестокий в мире опохмел.

Пиво любил не только кореш аксеновского осведомителя. Вечером Сиплый и Сидякин вышли с территории рынка и, купив в ларьке пару бутылок пива, уселись на остановке. Опер наружки в машине через дорогу прокомментировал по рации:

— Первый, объект и связь изволят выпить. Сидят на остановке, будут разделяться. Какие инструкции? Связь вести?

— От заказчика инструкций не поступало. На всякий пожарный установите адрес и подключайтесь к остальным.