Рожденный в СССР. Часть 1

 Я же подумал: »Может это и хорошо было бы, потому как не фиг… сирот забижать».

 В середине октября, на семинаре у Ван Ваныча, был объявлен состав нашей команды (Динамо 2) для выступления в открытом лично–командном первенстве города Москвы по дзюдо. Целью соревнований был отбор на 1–ый Всесоюзный турнир по дзюдо, который должен был состояться в ноябре, в Тбилиси. На соревнованиях в Москве примут участие команды: Буревестник, Зенит, Локомотив, Спартак, Трудовые резервы и по две команды от ЦСКА и Динамо.

 Меня выставили на командные соревнования в открытой (абсолютной) весовой категории, а Петр и Федор выступали в личном первенстве — в открытой и тяжелой весовых категориях соответственно. Ван Ваныч решил выставить две команды — одна будет выступать в личном первенстве, другая в командном. Это было характерно для его духа — Ван Ваныч считал, что Самбо это или радость или образ жизни, а самбо спортивное самбо с его обязательными соревнованиями и господином результатом — работа. По его мнению, часто нудная и не приносящая удовольствия и поэтому результат этой работы, как таковой — его мало интересовал. Соревновательный дух, жажда победы — здорово и нужно, но нельзя чтобы это было главенствующим — это является средством, а не целью. Ван Ваныч был настоящим эстетом самбо, а соревнования по дзюдо принял, как вызов всем истинным самбистам.

 Кроме наших десяти человек во втором Динамо, еще трое юношей из секции Ван Ваныча попали в единственную юношескую команду Динамо по дзюдо. В их числе был и Саня, которому теперь предстояло бороться с шестнадцатилетними парнями. Еще ранее Ван Ваныч мне передавал, что на Саню уже положили глаз тренера юношеской сборной и что парню скоро предстоит выбор. На это я ему выложил, что если он откажется от парня, то пусть сам и выберет ему будущего тренера. А если примет ответственность за спортивную будущность парня на себя, то какой может быть выбор?

 Его нет и не будет в принципе. Одним словом поставил уже его перед выбором. Не фиг уклоняться от организационной работы — никуда от нее ему не деться. Ведь даже я заметил, что у него где–то шесть–семь отличных пареньков и неужели он опять их раздаст по людям?

 Поэтому когда, после очередного »семинара», Петр, самый старший и авторитетный в команде попросил меня подбросить его к дому, я решил привлечь его на свою сторону:

 — Петр, почему у Ваныча нет помощников?

 — Так ему их никто не даст — для него нет единиц в штатном расписании секции.

 — Как так, у него столько детей тренируется и мы тоже?

 — А чиновникам это до лампочки — нет спортивной отдачи.

 — Как нет? У него мастеров и кандидатов в мастера спорта более, чем достаточно.

 — И везде он у них всего лишь первый тренер, а всесоюзный результат они дают у других тренеров.

 — И это нельзя поменять?

 — Как? Он упрямый и упертый как…, — начал заводиться Петр, но пересилил себя, — я с ним столько раз об этом говорил — бесполезно.

 — Тогда давай серьезно подготовимся к предстоящему открытому первенству по дзюдо. И тем самым поставим его и функционеров федерации перед фактом, что в дзюдо лучшая команда, личники и ближайший резерв у него — Ван Ваныча. И куда он тогда денется.

 — А что, попытка не пытка, как говорил товарищ… Товарищ, одним словом, — спохватился Петр, работавший в той же конторе, как и не упомянутый товарищ.

 После нашего разговора, Петр обсудил ситуацию с ребятами и мы теперь совсем по другому стали готовиться к предстоящим соревнованиям. С полной отдачей. Ван Ваныч только подозрительно хмыкал, но молчал.

 И теперь, через два дня будет ясно, чего же мы добились.

Глава 12

 В институте я отдал Роману письмо из спортобщества »Динамо» с просьбой предоставить мне отпуск, за свой счет, для участия в соревнованиях. На что он сказал:

 — Иван, у тебя куча отгулов, ты понимаешь, что все их тебе не предоставят никогда? По крайней мере в ближайшую пару лет, а там могут их тебе »простить», навсегда.

 Конечно, я с ним согласился, что лучше будет проще минусовать мои отгулы за переработку, а бумагу из спортобщества он пока придержит у себя. На всякий случай.

 Кроме письма, мне выдали талоны на питание за две недели сборов и самого первенства. Всего четырнадцать талонов в ресторан по три рубля шестьдесят копеек стоимостью. Администрация ресторана выкупала их по два рубля за штуку. А жратвы на один талон выдавали… только сметаны было два стакана в день. У Саньки были талоны по два сорок, еще он конфисковал мои и уже неделю водил приютских обедать в ресторан. Садились вчетвером за стол и за один мой талон все наедались досыта. А понтов было еще больше, как же — на столе хрусталь, накрахмаленные салфетки и скатерть … Соль, перец, горчица, хрен на столе и хлеба без счета — можно и обед не брать.