Рождественская карусель

— А какого черта ты присвоил себе право меня судить?!

Не сводя глаз с его лица, она сунула ноги в разношенные кожаные туфли и попыталась встать.

— И почему, интересно знать… ой! Старая туфля треснула по шву, и Лия, потеряв равновесие, едва не упала. Шон инстинктивно бросился вперед и успел подхватить ее под локоть.

Пряный аромат духов ударил ему в ноздри, прикосновение к горячей обнаженной руке поразило, словно удар током. Грудь ее, едва прикрытая платьем, соприкоснулась с его грудью, и он понял, что больше не вынесет.

— Господи!

Он не знал, произнес эти слова вслух или только мысленно. Но секундой позже, встретившись с ее взглядом, понял, что этой девушке не нужны слова.

Она и так все знает. Знает, что ей достаточно одного прикосновения — и тело его застывает в нескрываемом напряжении. Но на этот раз она не ответила ему, не улыбнулась, не придвинулась ближе — стояла холодно и недвижимо, и взгляд ее словно ледяной водой его окатил.

— Все в порядке, спасибо, — холодно-вежливо ответила она. — А теперь, если вы позволите, я позвоню в дорожную службу. Не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством дольше необходимого.

На секунду-две Шона охватило искушение.

Пусть убирается, — может быть, вместе с ней исчезнет и овладевшее им наваждение?

Но почти сразу он вспомнил: это невозможно. Он обещал Питу задержать девушку до его приезда и должен сдержать слово.

"Ну, пусть только приедет! — думал Шон. — Я отведу этого дуралея в сторонку и расскажу кое-что о его так называемой «невесте»! Быть может, после этого Пит меня возненавидит, но я не смогу жить спокойно, если не рассею его пагубного заблуждения».

— Виноват, — произнес он тоном, ясно дающим понять, что никакой вины за собой не чувствует. — Не выйдет. У меня нет телефона.

— Нет телефона? — Лия обвела взглядом спальню, словно желая убедиться, что он ее не обманывает. — Быть не может!

Шон мысленно возблагодарил судьбу за то, что телефон у него стоит в крохотном чуланчике (агент по недвижимости, расписывая достоинства дома, назвал эту комнатку «кабинетом», должно быть, для смеху) и дверь туда заперта на ключ.

— Но мне нужно позвонить…

— Жениху? Или еще какой-нибудь бедолага ждет от вас звонка? Вряд ли ему приятно будет узнать, что вы заперты в уединенном деревенском домике наедине с «Божьим даром для женщин», как вы изящно изволили выразиться, и не сможете отсюда выбраться по меньшей мере двадцать четыре часа!

— Если хотите знать, я обещала позвонить маме… — Она вдруг запнулась и побледнела как мел. — Двадцать четыре часа! Вы что, шутите?

— Серьезен, как никогда, моя дорогая. На дороге такие сугробы, что по ней разве что снегоход проедет! Неужели непонятно? Впрочем, вам некогда было думать о погоде… — И он выразительно взглянул на кушетку со сползшим покрывалом.

Всего несколько минут назад они лежали там, сплетаясь телами… Шон поморщился, вновь пронзенный острой болью желания.

— Выходит, мы в ловушке!

Она подбежала к окну, и лицо ее потемнело. Ветер уже стих, но снег валил стеной, и голые деревья за окном клонили ветви под непосильной тяжестью.

— Как видите.

Злость внезапно сменилась усталостью и отвращением. Он отвернулся и, подняв с пола свитер, торопливо натянул его на себя.

— Пока не расчистят дорогу, нам отсюда не выбраться. Мне такая ситуация нравится не больше, чем вам, — но что же остается?

— Ничего, — с неожиданной покорностью ответила она.

Тонкая фигурка у окна вздрогнула, и Шон ощутил укол совести.

— Да вы замерзли! Пойдемте, я покажу вам комнату, где вы сможете переодеться во что-нибудь потеплее и поудобнее.

— И поскромнее, вы хотели сказать? — фыркнула она.

— Это вы сказали, не я, — пробормотал Шон, усмехнувшись. — Послушайте, леди, нам с вами придется терпеть друг друга по крайней мере сутки. Давайте постараемся не ссориться и не раздражать друг друга. Думаю, нам будет легче общаться, если вы наденете что-нибудь не столь… э-э… вызывающее.

— Может быть, тогда вы наконец прекратите раздевать меня глазами!

— Вам нужно согреться, — гнул свою линию Шон, не отвечая на ее выпад.

Неужели это так заметно? Он и в самом деле пялится на нее, словно сексуально озабоченный мальчишка? Или она угадывает его чувства, потому что и сама испытывает такие же?

— В коттедже нет центрального отопления, а вы промочили ноги. Переоденьтесь в сухое и теплое, иначе можете простудиться.

— Вы тоже, — неожиданно заметила она. Шон удивленно нахмурился. Лия указала рукой на его ноги, и, опустив глаза, он увидел, что джинсы его до колен мокры от растаявшего снега. А он и не заметил, что промок насквозь, — не до того было.

— Да, мы оба промочили ноги, — мрачно констатировал он. — А вы к тому же продрогли до костей. Идите, примите горячий душ и переоденьтесь. Горячей воды у нас много. Уходя, я оставил включенным водонагреватель.

«Попробуй сосредоточиться на бытовых мелочах, — говорил он себе. — Горячая вода, нагреватель, камин, душ… Думай о чем угодно, только не о…»

— А я тем временем растоплю камин и приготовлю что-нибудь поесть. Как вам такой план?