Рождественская карусель

— А где вы предпочитаете проводить отпуск? Какие страны вас привлекают? Или, быть может, вам надоели модные курорты?

— О, нет! Я обожаю путешествовать! А где мне больше всего нравится… гм… трудно сказать. — Она задумалась, сдвинув тонкие брови. — Я очень люблю Испанию. Еще хотела бы съездить в Канаду — я была там только в Торонто. Но больше всего мне, пожалуй, нравится Мадейра.

Увлекшись беседой, она сбросила и вторую туфлю и устроилась в кресле с ногами. Лицо ее сияло неподдельным энтузиазмом. Сейчас она была похожа на маленькую девочку, и все же Шон ни на миг не мог забыть, что перед ним взрослая женщина, прекрасная и желанная. Снова и снова в мозгу его всплывали воспоминания о нежности ее тела и сладости губ…

— Обожаю острова! — мечтательно продолжала между тем Лия. — А Мадейра — такой чудесный остров! Вы бы видели, какие там цветы! И повсюду — оросительные каналы, левады, как называют их местные жители…

— А в воздухе витает аромат эвкалиптовых листьев, — добавил Шон.

— Вы там были? — удивилась Лия. Он задумчиво кивнул.

— Пару лет назад, вместе с Питом. И, разумеется, как все туристы, мы гуляли вдоль левад.

— А чай на террасе «Рейдс-отеля» пили?

— А как же!

Улыбка Лии вдруг погасла; поморщившись, она потерла ладонью лоб. Шон внимательно всмотрелся в ее лицо. Щеки у нее что-то чересчур разрумянились — должно быть, от кофе. Или, быть может, отблески огня усиливают этот лихорадочный румянец?

— Как вы себя чувствуете?

— Что-то никак не согреюсь, — рассеянно пробормотала она.

— Но здесь уже стало жарко!

— Правда? — удивилась она. — А мне по-прежнему холодно. Наверно, надо было надеть другой свитер, потеплее.

Она с усилием подняла глаза.

— А еще у вас есть братья или сестры?

— Нет, только Пит. Со школьных лет я защищал его и заботился о нем.

— И заботитесь до сих пор? Не пора ли ему научиться самому решать свои проблемы?

— Ну…

Не желая отвечать на неприятный вопрос, Шон встал и налил себе еще кофе. Жестом он предложил и Лии, но та помотала головой. Шон успел заметить, что чашка ее почти полна.

— Он заботился обо мне, когда я в этом нуждался. Мой долг — отплатить тем же. Вам не нравится кофе?

— Н-нет… — Она потупилась. — Просто не хочется пить.

— И есть вам не хотелось.

— Да… Вы имеете в виду аварию? После нее ваш брат заботился о вас?

Шон вгляделся в ее лицо и заметил, что глаза ее лихорадочно блестят, а руки, лежащие на коленях, судорожно сжаты.

— Да, Пит мне очень помог. Он бросил работу, приехал ко мне и оставался здесь, пока был нужен. Он сидел бы здесь и до сих пор, но я его выгнал, решив, что любящей невесте он нужнее, чем мне. — Губы Шона искривились в усмешке. — Может быть, и не стоило этого делать. Если бы Пит не вернулся к ней, она бы не плюнула ему в душу.

— Думаю, Пит не согласился бы с вами, — тихо возразила Лия. — Судя по вашим словам, он по-прежнему любит Энни и надеется на ее возвращение.

— Ну и дурень, — мрачно ответил Шон. — Так трепать нервы себе и мне — и из-за чего? Из-за так называемой любви? Право, это чувство не стоит таких треволнений.

— Вы сами не верите в то, что говорите!

— Вы так думаете?

В мозгу его эхом откликнулся возглас Марни:

«Но, Шон, я же люблю тебя!»

— А ваши родители…

— Отец бросил мать, когда она была беременна Питом. Я заменил ему отца. Вот почему мы с братом так дружны.

— Боже мой, но ведь вы сами были совсем ребенком!

От ее сочувствия он вдруг ощутил неловкость. Захотелось как-то прервать возникшую между ними близость. Поднявшись с места, Шон подошел к выключателю и зажег верхний свет.

Лия заморгала и прикрыла глаза рукой. При ярком свете Шон вновь заметил, как она бледна, как осунулось ее лицо.

Она нездорова, это ясно. Но что с ней? Последствия шока или что-то более серьезное?

В этот момент по дому разнесся пронзительный телефонный звонок, лишь слегка приглушенный закрытыми дверями. Лия застыла, словно громом пораженная; Шону же оставалось только тихо и яростно выругаться.

— Телефон! — почти с ужасом воскликнула она. — Так у вас есть телефон! Но вы говорили…

Душераздирающий перезвон сменился тишиной — заработал автоответчик.

— Верно, — начал Шон. — Я… Но Лия не собиралась слушать его объяснения.

— Вы меня обманули! — Аметистовые глаза ее вспыхнули лихорадочным гневом. — Солгали, чтобы не дать мне связаться с родными!

— Я думал, что вы невеста Пита. И не хотел, чтобы вы звали на помощь своего нового любовника.

— Вы уже больше часа знаете, что я не Энни! И все же…

Она гневно тряхнула головой — и вдруг, потеряв равновесие, пошатнулась, схватилась за спинку кресла.

— Шон!

Не раздумывая, словно повинуясь безошибочному инстинкту, она призвала его на помощь. От этого зова в душе у него все перевернулось.

— Что с вами?

Не успев понять, что делает, он бросился вперед и обхватил девушку за плечи.

Боже, он не хотел этого! Да нет, что толку обманывать себя? Именно этого он и хотел! Тепло ее тела, шелковая нежность кожи, тяжелое дыхание, шумно вырывающееся из приоткрытых губ, поразили его, словно удар под дых, и голова у него пошла кругом.