Рождественская песнь в прозе (пер.Врангель)

— Кто же ты такой? — продолжалъ допрашивать Скруджъ.

— Я духъ прошедшаго Рождества!

— Давно прошедшаго? — спросилъ Скруджъ, вглядываясь въ карликовую фигурку духа.

— Нѣтъ, твоего послѣдняго Рождества.

Вѣроятно Скруджъ и самъ бы затруднился отвѣтить, почему ему вдругъ захотѣлось, чтобы духъ надѣлъ шляпу. Но желаніе это было столь велико, что онъ не удержался попросить призрака исполнить его.

— Ахъ! — воскликнулъ духъ, — зачѣмъ торопишься ты своими смертными руками загасить тотъ божественный свѣточъ, который я принесъ тебѣ? Неужели тебѣ еще мало, что ты являешься однимъ изъ тѣхъ людей, изъ страстей которыхъ сооруженъ мой колпакъ, и изъ за которыхъ и обреченъ носить его цѣлые вѣка, нахлобученнымъ на моей головѣ?

Скруджъ въ очень почтительной формѣ отрицалъ какое бы то ни было съ своей стороны поползновенье оскорбить духа и увѣрялъ, что никогда въ жизни сознательно не содѣйствовалъ его «околпаченію». Послѣ этого Скруджъ осмѣлился спросить духа, что собственно его привело сюда?

— Желаніе тебѣ добра! — отвѣчалъ духъ.

Скруджъ не преминулъ высказать ему свою искреннюю благодарность, но въ то же время подумалъ про себя, что спокойный, непрерванный въ теченіе ночи сонъ, болѣе бы содѣйствовалъ достиженію этой цѣли.

Очевидно духъ «подслушалъ» его мысли, такъ какъ немедленно сказалъ ему:

— Вѣрнѣе сказать, забота о твоемъ исправленіи! Берегись!

Съ этими словами, онъ вытянулъ свою мускулистую руку и коснувшись плеча Скруджа, произнесъ:

— Встань и слѣдуй за мной!

Скруджъ хотѣлъ было отговориться, что онъ не одѣтъ, что у него насморкъ, что такое позднее время не совсѣмъ благопріятно для прогулокъ, но духъ, не давъ ему высказать всѣхъ этихъ отговорокъ, взялъ его за руку и повелъ за собою. Прикосновеніе руки призрака было нѣжное и слабое, какъ пожатіе дамской ручки, но тѣмъ не менѣе Скруджъ не былъ въ силахъ противиться и вставъ послѣдовалъ за нимъ. Замѣтивъ же, что призракъ направляется къ окну, онъ схватилъ его за край одежды, умоляюще крича:

— О, духъ, я вѣдь только простой смертный и легко могу упасть!

— Дай я коснусь моей рукою вотъ сюда, — сказалъ духъ, прикладывая руку къ сердцу Скруджа, — и тогда ты выдержишь еще большія испытанія. — Пока духъ произносилъ эти слова, они незамѣтно проникнувъ сквозь стѣну, очутились далеко за городомъ, на дорогѣ, но обѣимъ сторонамъ которой разстилалось широкое поле. Городъ былъ такъ далеко отъ нихъ, что не было видно даже его колоколенъ. Ночь миновала, загоралась заря и надъ безпредѣльной снѣжной равниной засверкалъ морозный ясный день….

— Праведное небо! — воскликнулъ Скруджъ, осмотрѣвшись вокругъ и всплеснувъ руками, — да, вѣдь это моя родина! Здѣсь я игралъ, здѣсь провелъ я мою юность!

Духъ взглянулъ на него съ доброю улыбкою. Какъ ни было мимолетно и легко прикосновеніе духа, оно пробудило чувства стараго Скруджа. Онъ жадно вдыхалъ ароматы, разлитые въ воздухѣ и каждое благоуханіе пробуждало въ немъ тысячи воспоминаніи, надеждъ, радостей и заботъ, такъ давно уже позабытыхъ…

— Твои губы дрожатъ, — замѣтилъ ему призракъ. — А что это у тебя блеститъ на щекѣ?

— Ничего, — прошепталъ растроганнымъ голосомъ Скруджъ, — увѣряю тебя, что страхъ тутъ не причемъ. Веди меня, пожалуйста, куда хочешь!

— Узнаешь ли ты эту дорогу? — спросилъ духъ.

— Узнаю-ли? — съ горячностью воскликнулъ Скруджъ. — Да я бы слѣпымъ узналъ ее!

— Тѣмъ болѣе странно, что ты могъ ни разу не вспомнить о ней впродолженіи столькихъ, долгихъ лѣтъ, — промолвилъ духъ. Идемъ дальше!

Путники продолжали свое странствованіе и Скруджъ узнавалъ по дорогѣ каждый холмикъ, каждый столбъ, каждое дерево.

Наконецъ вдали показалось небольшое предмѣстье со своими мостомъ, церковью и текущей серебряной лентою рѣкою.

Въ это время они увидѣли нѣсколько малорослыхъ, съ длинными гривами, деревенскихъ лошаденокъ, на спинахъ которыхъ сидѣли ребятишки, перекликавшіеся съ другими дѣтьми, ѣхавшими въ сельскихъ телѣжкахъ. Всѣ дѣти, чрезвычайно веселыя и оживленныя, наполняли воздухъ тысячью разнообразныхъ звуковъ. Все окружающее обширное пространство было переполнено этой ликующей музыкой, и, казалось, самый воздухъ отвѣчалъ ей радостнымъ смѣхомъ.

— Это все тѣни былого; онѣ даже не сознаютъ нашего присутствія, — сказалъ духъ.

Веселые маленькіе путешественники все приближались и по мѣрѣ ихъ приближенія Скруджъ узнавалъ то одного, то другого, называя ихъ по имени. Все это были его сверстники, веселые товарищи юныхъ лѣтъ…

Почему его радость видѣть ихъ была больше, чѣмъ это возможно выразить? Почему взглядъ его, обыкновенно безжизненный и тусклый, теперь загорѣлся? Почему сердце такъ радостно трепетало въ груди? Почему душа его переполнилась счастьемъ, когда онъ услыхалъ, какъ дѣти, разъѣзжаясь по домамъ, чтобы встрѣтить Рождество, поздравляли одинъ другого?

Что такое въ сущности было веселое Рождество для Скруджа? Къ чорту веселыя святки! Что они радостное когда-нибудь принесли ему?

— Школа еще не совсѣмъ опустѣла, — сказалъ духъ. Въ ней остался маленькій мальчикъ, позабытый всѣми родными и близкими.

Скруджъ отвѣчалъ, что знаетъ объ этомъ, и горько зарыдалъ.