Рождественская песнь в прозе (пер.Врангель)

Онъ надѣлъ свое лучшее платье и, покончивъ съ туалетомъ, вышелъ на улицу прогуляться. Толпа въ это время дня также оживленно сновала взадъ и впередъ по улицамъ, какъ когда онъ былъ на нихъ въ обществѣ Духа настоящихъ святокъ. Заложивъ руки за спину, Скруджъ шелъ, смотря на всѣхъ съ радостной улыбкой. Онъ имѣлъ такой привѣтливый видъ, что два — три веселыхъ уличныхъ мальчишки не могли удержаться, чтобы не окликнуть его:- Здравствуйте, сэръ! Желаемъ вамъ веселыхъ праздниковъ, сэръ. Скруджъ часто увѣрялъ потомъ, что изъ всѣхъ пріятныхъ звуковъ, которые ему приходилось слышать въ жизни, эти слова, безъ сомнѣнія, для него были самыми пріятными.

Пройдя нѣсколько шаговъ, онъ узналъ въ господинѣ, идущемъ ему на встрѣчу, того самаго почтеннаго человѣка, который заходилъ наканунѣ къ нему въ контору, спрашивая: "Здѣсь-ли контора Скруджа-Марди?"

Сердце сжалось у Скруджа при мысли какъ этотъ пожилой господинъ на него взглянетъ, когда они встрѣтятся; но въ тоже время, почувствовавъ, какъ онъ долженъ поступить теперь, онъ самъ быстро подошелъ къ нему:

— Милостивый государь, — сказалъ онъ, пожимая ему обѣ руки, — какъ ваше здоровье? Надѣюсь, вчерашній день былъ для васъ вполнѣ удаченъ? Вашъ образъ мыслей дѣлаетъ вамъ честь. Желаю вамъ весело провести Рождество!

— Господинъ Скруджъ?

— Да, это мое имя; боюсь, что для васъ оно не изъ самыхъ пріятныхъ. Позвольте мнѣ извиниться передъ вами. Не будете ли вы столь добры… (тутъ Скруджъ что-то прошепталъ ему на ухо).

— Хорошо ли я разслышалъ? — воскликнулъ тотъ ошеломленный. — Дорогой мистеръ Скруджъ, серіозно ли вы говорите?

— Пожалуйста, пожалуйста, — перебилъ его Скруджъ, — ни на одинъ пенсъ меньше! Увѣряю васъ, что я лишь плачу старый долгъ. Сдѣлаете ли вы мнѣ эту милость?

— Дорогой мой, мистеръ Скруджъ, — отвѣчалъ тотъ, сердечно пожимая руку Скруджа, — не знаю, право, какъ и благодарить васъ за такую невѣроятную щедр…

— Ни слова больше, прошу васъ, — прервалъ его Скруджъ. — Зайдите ко мнѣ. Вы не откажетесь?

— О, съ охотою! — воскликнулъ пожилой господинъ.

Не подлежало сомнѣнію, что въ этихъ словахъ выразилось его самое искреннее намѣреніе посѣтить Скруджа.

— Благодарю васъ, — сказалъ Скруджъ, — безконечно вамъ благодаренъ, тысячу разъ благодарю васъ! До свиданья!

Онъ вошелъ въ церковь; потомъ прошелся по нѣсколькимъ улицамъ, торопливо всматриваясь въ мимо проходившихъ людей; ласково гладилъ по головкѣ встрѣчающихся съ нимъ дѣтей, распрашивалъ нищихъ, съ любопытствомъ заглядывалъ въ кухни домовъ, потомъ переносилъ взгляды на ихъ окна. Все, что онъ видѣлъ, ему чрезвычайно нравилось. Онъ никогда не думалъ, чтобы прогулка или вообще что бы то ни было могло доставить столько радости. Послѣ полудня онъ направился въ ту часть города, гдѣ жилъ его племянникъ. Разъ двѣнадцать прошелъ онъ взадъ и впередъ передъ дверью его дома, не рѣшаясь подняться на ступеньки подъѣзда, не рѣшаясь постучать.

Наконецъ, онъ собрался съ духомъ и постучалъ.

— Баринъ дома, дитя мое? — спросилъ Скруджъ горничную, прехорошенькую дѣвушку.

— Да, сударь.

— Гдѣ же онъ, милая?

— Въ столовой, сударь, вмѣстѣ съ барыней. Позвольте, я васъ провожу туда.

— Спасибо, я пройду одинъ, баринъ меня знаетъ, — проговорилъ Скруджъ, взявшись за ручку двери, ведущей въ столовую.

Онъ осторожно нажалъ ручку двери и, пріотворивъ ее, просунулъ въ нее голову. Въ это время находившаяся тамъ молодая чета разсматривала празднично накрытый столъ, какъ и полагается молодоженамъ, дорожащимъ изяществомъ своей сервировки и потому желающихъ убѣдиться, все ли на столѣ въ порядкѣ.

— Фредъ! — произнесъ Скруджъ.

Милосердный Боже! Какъ вздрогнула жена племянника Скруджа! Еслибы онъ въ эту минуту не забылъ, что видѣлъ се сидѣвшею въ углу на мягкомъ креслѣ со скамеечкою подъ ногами, то никогда бы не рѣшился такъ ее обезпокоить.

— Господи прости! — воскликнулъ Фредъ. — Кто это тамъ?

— Это я, твой дядя Скруджъ. Я пришелъ къ тебѣ обѣдать. Можно мнѣ войти, Фредъ?

Можно ли войти? Скруджъ долженъ былъ благодарить Бога, что Фредъ не оторвалъ ему, отъ радости видѣть его, руку! Черезъ десять минутъ Скруджъ чувствовалъ себя, какъ дома. Сердечнѣе пріема, оказаннаго ему племянникомъ, нельзя было ничего себѣ представить; жена племянника во всемъ слѣдовала примѣру мужа. Когда явился Топперъ, и онъ не отставалъ отъ нихъ; такъ же поступила и маленькая, пухленькая сестренка и всѣ гости, по мѣрѣ того какъ они являлись. Какой восхитительный праздникъ, какія восхитительныя шутки, какое восхитительное единодушіе, какое вос-хи-ти-тель-но-е счастье!

Но тѣмъ не менѣе онъ рано поднялся на слѣдующее утро и отправился къ себѣ въ контору. О! очень рано! Какъ хотѣлось ему придти туда первымъ и захватить врасплохъ пришедшаго послѣ него Боба Кречита! Въ ту минуту это было его главнымъ желаніемъ. И ему это удалось! Да, онъ имѣлъ это удовольствіе! Часы пробили девять, а Боба все не было! Четверть десятаго, а Боба нѣтъ, какъ нѣтъ! Онъ уже опоздалъ ровно на восемнадцать съ половиною минутъ. Скруджъ сидѣлъ съ настежъ растворенною дверью, чтобы видѣть какъ Бобъ Кречитъ прошмыгнетъ въ свою конуру.