Рождественская сказка

— А ты нет, — съязвила она и, подняв игрушку, бросила в него. Джеймс ловко поймал ее и повесил на елку.

Она вовсе не его сестра и не собирается быть козлом отпущения, если он в плохом настроении. Выбрав следующий снаряд, Бет бросила его прямо ему в голову. Джеймс поймал его с тем же проворством, что и первый, и повесил на еловую ветку.

— Давай еще, — спокойно поддразнивал он.

Конечно, это совсем не похоже на нормальное украшение елки, но достаточно эффективно, вынуждена была признать Бет.

Когда Джеймс повесил последнюю игрушку, Бет достала из коробки пригоршню пурпурных и светло-вишневых нитей мишуры и бросила их на ветки.

— Производит впечатление, — заметил Джеймс.

— Еще бы, — с удовлетворением согласилась Бет, отступая на шаг, чтобы полюбоваться работой. — Теперь серебряную звезду на верхушку. — Бет подняла ее со столика и хотела вручить Джеймсу.

— Я не достану. — Он вежливо улыбнулся и заметил: — У тебя в голове иголки.

— Возьми стул из кухни.

— Нет, я боюсь высоты, — печально сказал он, протянув руку к ее голове.

— Должно быть, боязнь высоты очень мешала тебе в горах, — съязвила Бет, стараясь не обращать внимания на то, как его пальцы перебирали ее волосы. — Ладно, я сделаю сама.

— Хорошо, — согласился он. — Как твое плечо?

— Мое плечо? — Она нахмурилась, сбитая с толку внезапной сменой темы. — Намного лучше.

— Прекрасно. — Неожиданно его сильные руки обхватили ее за талию и подняли. На мгновение его лицо оказалось на одном уровне с ее лицом, а затем так же без усилий, как будто она была Тимми, он поднял ее выше, обхватив за бедра.

— Это не смешно, — пробормотала она.

В одной руке Бет держала серебряную звезду, другой сжимала его плечо, когда он двинулся к елке. Бет мысленно уговаривала себя быть спокойной. Но как это сделать, если его руки обнимали ее? Она чувствовала крепость его мышц, слышала его дыхание.

— Достанешь? — спросил Джеймс, запрокинув голову.

Впервые Бет имела преимущество в росте, и ей было интересно посмотреть на него свысока. Твердые контуры его лица смягчились. Казалось, он и выглядел моложе. Было что-то трогательное в едва различимых морщинках по сторонам темно-голубых глаз и вокруг рта. Неужели Джеймс Феннер уязвим? Да нет, наверняка это обман зрения, игра света и тени.

— Да, достану, — огрызнулась она.

— Наступает пора жить в мире и любить все человечество, — бодро проговорил Джеймс.

Бет проигнорировала его слова, стараясь поскорее прикрепить звезду к макушке.

— Кривовато, но выглядит очень эффектно, — восхищенно прокомментировал низкий голос.

Снова не обратив на него внимания, Бет передвинула звезду.

— Теперь опусти меня, — приказала она, посмотрев на него.

Джеймс выгнул темную бровь.

— Пожалуйста, — добавила она тихо.

Расслабив руки и давая ей возможность соскользнуть на пол, он, однако, не отпустил ее.

— Спасибо, — сладко промурлыкала Бет и многозначительно посмотрела на его руки, лежащие у нее на талии.

Но потом сразу нахмурилась, внезапно осознавая и затянувшуюся паузу, и пристальный взгляд голубых глаз, изучающий ее лицо и остановившийся теперь на ее губах с некоторой нерешительностью. Это еще что за игры? Она посмотрела на Джеймса пренебрежительно, изо всех сил стараясь не выходить из себя. Она не верит в его искренность, он просто блефует, пытается взволновать ее.

— Счастливого Рождества, — сдержанно проговорил низкий голос за секунду до того, как твердые губы коснулись ее щеки.

— Еще три дня до Рождества, — промямлила Бет. И тут же вскипела. Черт возьми, если он собрался ее целовать, пусть делает это по крайней мере как следует, а не так, как будто она его тетя — старая дева. И хотя эти слова не были произнесены вслух, они отчетливо отразились на ее лице.

Послужило ли это подсказкой ему? Бет с горечью признала свое поражение и, стараясь держать себя с большим достоинством, посмотрела ему в лицо.

— Я пойду посмотрю, не проснулся ли Тимми, — холодно сказала она.

— Счастливого Нового года, Бет, — растягивая слова, произнес Джеймс, наклоняясь к ней и касаясь губами ее лба.

— До Нового года еще почти две недели, — пробормотала она в нерешительности.

Почему он это делает? Бет в отчаянии пыталась найти ответ. Наверное, все это его забавляет. Но тогда почему она не уходит?

Она заставила себя взглянуть на него и почувствовала, что теряет самообладание. Темно-голубые глаза смотрели на нее безо всякой насмешки. Джеймс обнял и привлек ее к себе. Бет не сопротивлялась.

— С днем рождения, Бет.

Она почувствовала тепло его дыхания на своей щеке. Положив руку ей на затылок, Джеймс повернул к себе ее лицо.

— Мой день рождения только в янв…

Слова утонули в горле. Она содрогнулась, когда теплые губы наконец коснулись ее.

Бет закрыла глаза. Искушенные и опытные губы соблазняли и заставляли замолкнуть все разумные доводы и трезвые мысли, терпеливо упрашивая и лаская, дразня и приставая до тех пор, пока она сама в ответном порыве не устремилась в этот омут страсти. Ошеломленная, она приникла к нему, обвив руками его шею.