Рождественская утка (сборник)

Мне помогла зима, хотя теперь я ее не люблю. А той зимой мне пришлось передвигаться в валенках, которые подыскала на рынке Лара – дорогая моя подруга. Просторные, легкие и очень мягкие белые валенки из оленьего меха – унты с цветными лентами, в которых на Севере люди ходят. А на работе я оставалась в валенках под предлогом затянувшегося ревматизма ног. К этому меня тоже подвела Лара, я имею в виду, к этим объяснениям.

С Ларой мы сошлись задолго до изменений в ногах. Она работала моим референтом, подбирала нужную информацию, была прекрасным переводчиком с двух языков, хотя и добавляла в тексты много «отсебятины», умела варить вкусный кофе со сливками. Лара, так же как и я, состояла в разводе.

Нас с ней больше роднило вынужденное, глухое одиночество, замешанное на женской бессильной злобе. Да и что мы могли делать, когда нас часто избивали мужья, особенно на праздниках, и били так, что мы менялись, и менялись необратимо? Сказать об этом только друг другу не решались…

И все же однажды мы открылись друг другу. Вечером, в моем кабинете…

Мы не плакали, а просто молчали, смотрели друг другу в глаза и пытались что-то понять. Лара положила на мое плечо голову и нежно обняла меня, и мы неожиданно почувствовали себя единым, родным организмом. Незаметно для нас обеих, лишившись тяжести собственных тел, мы оторвались от пола, и нам стало по-детски легко и спокойно. Мы начали медленно кружиться, словно в невесомости, и сбрасывать с себя весь мусор душевных ран и ран телесных. В этом чудном, блаженном вальсе мы все выше отдалялись от греховной земли, соединив воедино наши пальцы, руки и наши тела, чтобы больше никогда не расставаться.

Мы очищались от подлости и всякого рода грязи, которыми жизнь методично и безжалостно чернила и губила нас. И мы были счастливы и благодарны друг другу!

Когда уже совсем стемнело, с помощью Лары мы быстро прилетели в ее дом, и в ванной она показала мне свои ноги. Мне многое тем вечером стало понятно. Больше не стесняясь меня, Лара полностью разделась для принятия душа и встала во весь рост. Ее высокая, точеная фигура напоминала модель с глянцевых обложек, и я увидела на ее груди, плечах и животе красивые темно-сиреневые перышки в серебристых разводах, напоминавшие звездные россыпи. Они мягко лоснились от воды, от пара и от того жира, благодаря которому водоплавающие птицы умеют держаться на воде, не опасаясь, как голуби, утонуть. Она рассмеялась, видя мое изумление.

– Скоро и ты будешь такой, как я. И у нас с тобой начнется новая жизнь и новая эра, дорогая начальница, – произнесла она.

– Лара, но откуда ты это можешь знать?

Она медлила с ответом, но, чуть погодя, ответила:

– Оттуда же, откуда я узнала о твоих проблемах! Когда много летаешь, и смотришь на звезды, и разговариваешь с ними, они указывают тебе правильный путь и правильные решения! Просто надо любить ночное небо! Мы ведь все оттуда, милая!

– И что же, ты много летаешь, Лара? – изумленно спросила я.

– Пока не очень, устаю быстро, да и на работу надо приходить свежей, не так ли, начальница? – Она лукаво улыбнулась.

– Лара, тебе не кажется, что мы обе – мутанты? В нас осталось хоть что-нибудь от женщин?

– А ты не думай об этом, милая, – ответила подруга. – Живут же монахини в монастырях без мужчин многие годы, и они более счастливы, чем те, которые ночами стонут – стонут не от любви, а от побоев собственных мужей. – Она отвернулась от меня и заплакала, и я увидела на ее спине, между лопаток, сложенные вместе довольно длинные крылья, доходившие до бедер. Она их втянула в себя, словно боялась чего-то, но кончики перьев слегка дрожали от плача, при этом красиво отыгрывали маленькими красновато-фиолетовыми огоньками, напоминающими новогодние блестки.

– Не обращай внимания, милая, все проходит. Протри-ка мне лучше крылья! Сегодня я буду летать!

Я выполнила ее просьбу и осторожно протерла расправившиеся крылья Лары мягкой мыльной губкой. Мне было приятно делать это, и ей, похоже, также это нравилось.

– Спасибо! – тихо произнесла Лара и аккуратно натянула на себя шелковый халат.

– Знаешь, когда я летаю, я вижу через окно своего «бывшего», ночью их спальню хорошо видно, они не гасят свет полностью.

– Их? – переспросила я.

– Да, их обоих: мой «бывший» уже обзавелся новой женой. Когда я вспоминаю, как он в припадке ревности сломал мне челюсть и нос, то понимаю, что тогда я была готова на все. Понимаешь, на все! – Она побагровела и сжала кулаки. – Помнишь, когда меня месяц на работе не было?

Я промолчала, вспоминая тот период, когда Лара, якобы с осложненным гриппом, находилась в клинике.

– Да, но все же прошло теперь, Лара?

– Нет, не все, дорогая начальница! Челюсть моя долго кривой была, кушать могла только на одной стороне. Ну да, тогда тебе не до меня было, наверно? И с носом проблемы – видишь эту впадину? – Она повернулась ко мне в профиль.

Я увидела ее ярко-красный, видимо после горячего душа, с небольшой ложбинкой посередине, слегка удлиненный и расплющенный по бокам нос, и мне стало немного не по себе. Ведь нос Лары уже не был человеческим!