Рождественские ожидания

  - Я не ханжа, — сквозь зубы произнес Гэс. - Просто... удивился.  Бекки сказала, что Мери здесь новенькая. Полагаю, ты взял ее на работу уже беременной, и я просто подумал, что школьный совет мог взволноваться, подумав о том примере, который она может подать своим ученикам, будучи не замужем.

  - Да, это обсуждалось, - сказал Таггарт. Он обратил внимание на следующего наездника, который был уже готов. - Фелиция входит в совет. Она посчитала, что будет правильно принять ее на работу.

  - Даже несмотря на то, что она незамужняя мать?

  - Черт, Гэс, ты действительно хочешь замучить меня этим вопросом?

  - Я просто хочу узнать: почему?

  - Спроси ее сам.

  - Фелицию?

  - Нет. Мери.

  Он не хотел этого делать.

  Гэс находился совсем рядом, где-то за ее спиной.

  Мери знала это, даже не оборачиваясь.

  Сам воздух как будто изменился, когда он вошел в класс. Шесть учеников пришли еще раз прорепетировать свои речи. Среди них была Бекки, и Мери вызвала ее первой, чтобы она была готова к тому времени, когда за ней заедут, в случае, если это будет Гэс.

  Это сработало.

  Бекки была готова. Но не уходила.

  Мери ощутила хорошо знакомое покалывание в затылке. Бекки улыбнулась кому-то в конце класса и стала собирать вещи.

  Затем остановилась, лукаво посмотрела, слегка нахмурилась и села обратно на стул.

  Мери тоже нахмурилась.

  Почему они не уезжают? Может, Гэс просто заехал сказать Бекки, что съездит по своим делам и вернется? Она глубоко вздохнула и успокоилась, ожидая, пока пройдет покалывание в затылке.

  Но легкая боль не проходила.

  Он был здесь. Всего лишь за ее спиной.

  Сэм Бейкон стоял за трибуной, глядя на нее в ожидании комментариев, которых у нее просто не было.

  -  Очень хорошо, - твердо сказала Мери. - Очень сильная подача, Сэм. Превосходно!

  Он явно не ожидал похвалы.

  - Вы считаете, что мне лучше убрать весь абзац об индейской резьбе по дереву, да?

  О боже.

  - Ну, - Мери не знала, что сказать, - скорее всего, так. Позволь мне... подумать об этом. - Сзади она услышала смешок Гэса. Она обернулась и пронзила его гневным взглядом.

  Тот весело усмехнулся и небрежно прислонился к дверному косяку, словно никуда не собирался уходить.

  - Бекки закончила, - сказала ему Мери. - Она может идти.

  - Мы послушаем, - весело возразил он.

  Мери прошла в конец класса и прижалась спиной к одному из книжных шкафов. Несмотря на неудобство, в этом было и преимущество: держать живот в поле зрения Гэса. Он мог хорошо видеть его каждый раз, глядя в ее сторону.

  Так же, как и она его.

  Изменилась не только она, но и он тоже. Все такой же худой, крепкий мальчишка с рыжеватыми волосами и живой улыбкой, каким она его помнила. Да, волосы вес такие же рыжеватые, она разглядела их из-под шляпы, и они даже ни капельки не выцвели. Улыбка теперь стала еще более смертоносной в своей мужской привлекательности. Но мальчишечье телосложение исчезло. Плечи Гэса стали шире, грудь сильнее. Он был по-прежнему стройным и крепким, ни капельки жира.

  Все такие же вылинявшие джинсы и рубашка и теплая куртка-дубленка. И знакомая шляпа, та самая фетровая и, как всегда, черная.

  - Работаешь под крутого парня? - спросила она его когда-то.

  Он усмехнулся и подмигнул.

  - Ты так считаешь?

  Как ни глупо, но в те времена Мери считала его самым лучшим. Но не теперь.

  Теперь она желала, чтобы он просто ушел.

  Мери всегда была худощаво-стройной. По крайней мере так она считала.

  В школе он обзывал ее костлявой, потому что знал, как она завидовала своей старшей сестре Рут.

  - Тонкая, - настаивала Мери. - Стройная.

  А сейчас ее трудно назвать костлявой, с животом, похожим на пляжный мяч. Но это никакой не мяч. Это ребенок.

  Ребенок какого-то другого парня.

  За которого она не вышла замуж.

  Почему?

  Он неоднократно пытался выведать правду у Таггарта или Фелиции. Но та ответила: «Ты должен поговорить с Мери».

  Гэс недовольно ворчал в ответ, но его любопытство было слишком сильным. Он сказал Таггарту, что заберет Бекки после занятий. Пришел и сел, полный решимости дождаться и спросить.

  Таггарт и Фелиция сказали правду. Мери не носила кольца.

  Но его-то кольцо она носила.

  Он помнил день, когда надел его на ее палец. Это был, по его словам, «самый маленький бриллиант в Монтане». А она сильно волновалась, обняла его и поцеловала.

  И Мери любила его, любила со всей безоглядностью невинной юности.

  Она подарила ему свою невинность.

  Ей было восемнадцать, ему девятнадцать. Для обоих это было немного страшно и прекрасно. Оба не понимали, что делают.

  Конечно, Мери полагала, что знает. А Гэс подчинился инстинкту.

  Он не знал тогда, что значит брать и отдавать. Все произошло быстро - слишком быстро - и как-то лихорадочно и суетливо. Он взял намного больше, чем отдал.

  И все же это было прекрасно.

  Она была прекрасна: лежащая на шерстяном одеяле на лугу, смотрящая на него, целующая его, прикасающаяся к нему.

  Он тяжело вздохнул.

  Девочка, читающая речь перед классом, внезапно замолчала и посмотрела прямо на него.

  Лицо Гэса стало ярко-красным.

  - В чем дело? - прошипела на ухо Бекки.

  Он удрученно покачал головой.

  -  Простите, - невнятно пробормотал он девочке, чью речь перебил, — Я... отвлекся.