Рождественские повести

- О Грейс, милая Грейс, - промолвила Мэрьон, еще нежней и ласковей прижимаясь к груди, от которой была отторгнута так долго, - не будь ты счастливой женой и матерью, не будь у меня здесь маленькой тезки, не будь Элфред - мой милый брат - твоим любимым мужем, откуда снизошло бы ко мне то блаженство, которое я чувствую теперь? Но какой я ушла отсюда, такой и вернулась. Сердце мое не знало иной любви, и руки своей я не отдавала никому. Я девушка, я все та же твоя незамужняя и не помолвленная сестра, твоя родная, преданная Мэрьон, которая любит тебя одну, Грейс, любит безраздельно!

Теперь Грейс поняла сестру. Лицо ее разгладилось, она облегченно зарыдала и, бросившись Мэрьон на шею, все плакала и плакала и ласкала ее, как ребенка.

Немного успокоившись, они увидели, что доктор и его сестра, добрая тетя Марта, стоят поблизости вместе с Элфредом.

- Сегодня печальный день для меня, - проговорила добрая тетя Марта, улыбаясь сквозь слезы и целуя племянниц. - Я принесла счастье всем вам, но потеряла свою дорогую подругу; а что вы можете дать мне взамен моей Мэрьон?

- Обращенного брата, - ответил доктор.

- Да, это, конечно, чего-нибудь стоит, - сказала тетя Марта, - в таком фарсе, как...

- Пожалуйста, не надо, - произнес доктор покаянным тоном.

- Хорошо, не буду! - согласилась тетя Марта. - Но я считаю себя обиженной. Не знаю, что со мной будет без моей Мэрьон, после того как мы с нею прожили вместе целых шесть лет.

- Переезжай сюда и живи с нами, - ответил доктор. - Теперь мы не будем ссориться, Марта.

- А то выходите замуж, тетушка, - сказал Элфред.

- И верно, - подхватила старушка, - пожалуй, не сделать ли предложение Майклу Уордну, который, как я слышала, вернулся домой и после долгого отсутствия изменился к лучшему во всех отношениях. Но вот беда - я знала его еще мальчишкой, а сама я в то время была уже не первой молодости, так что он, чего доброго, не ответит мне взаимностью! Поэтому лучше уж мне поселиться у Мэрьон, когда она выйдет замуж, а до тех пор (могу вас уверить, что ждать придется недолго) я буду жить одна. Что ты на это скажешь, братец?

- Мне очень хочется сказать, что наш мир совершенно нелеп, и в нем нет ничего серьезного, - заметил бедный старый доктор.

- Можешь хоть двадцать раз утверждать это под присягой, Энтони, возразила ему сестра, - никто не поверит, если посмотрит тебе в глаза.

- Зато наш мир полон любящих сердец! - сказал доктор, обнимая младшую дочь и склоняясь над нею, чтобы обнять Грейс, так как он был не в силах различить сестер, - и это серьезный мир, несмотря на всю его глупость, в том числе и мою, а моей глупостью можно было бы наводнить весь земной шар. И всякий раз, как над этим миром восходит солнце, оно видит тысячи бескровных битв, которые искупают несчастье и зло, царящие на полях кровавых битв; а мы должны осторожно судить о мире, да простит нам небо, ибо мир полон священных тайн, и один лишь создатель его знает, что таится в глубине его самого скромного образа и подобия!

Вряд ли неискусное мое перо доставит вам более полное удовольствие, если я опишу подробно и представлю вашему взору блаженство этой семьи, некогда распавшейся, а теперь воссоединенной. Поэтому я не стану рассказывать, как смиренно вспоминал бедный доктор о горе, которое он испытал, когда потерял Мэрьон, и не буду говорить о том, какой серьезной ему теперь казалась жизнь, в которой каждый человек наделен крепко укоренившейся в нем любовью, а также о том, что такой пустяк, как выпадение одной ничтожной единицы из огромного нелепого итога поразило доктора в самое сердце. Не буду рассказывать и о том, как сестра, сострадая его отчаянию, давно уже мало-помалу открыла ему правду, помогла понять сердце дочери, добровольно ушедшей в изгнание, и привела его к этой дочери.

Не расскажу и о том, как Элфреду Хитфилду сказали правду в этом году, как Мэрьон увиделась с ним и обещала ему, как брату, что в день ее рождения Грейс, наконец, узнает все из ее уст.

- Простите, доктор, - сказал мистер Сничи, заглянув в сад, - нельзя ли мне войти?

Но он не стал дожидаться ответа, а подошел прямо к Мэрьон и радостно поцеловал ей руку.

- Будь мистер Крегс еще жив, дорогая мисс Мэрьон, - сказал мистер Сничи, - он проявил бы большой интерес к этому событию. Быть может, он подумал бы, мистер Элфред, что наша жизнь, пожалуй, не так проста, как он полагал, и что не худо бы нам упрощать ее по мере сил - ведь мистера Крегса нетрудно было убедить, сэр. Он охотно поддавался убеждению. Но если он охотно поддавался убеждению, то я... Впрочем, это слабость. Миссис Сничи, душенька (на этот призыв из-за двери появилась миссис Сничи), вы среди старых друзей.

Миссис Сничи, поздравив всех присутствующих, отвела своего супруга в сторону.

- На минуту, мистер Сничи! - сказала она. - Не в моем характере тревожить прах усопших.

- Совершенно верно, душенька, - подтвердил ее супруг.

- Мистер Крегс...

- Да, душенька, он скончался, - сказал Сничи.