Рождественские повести

И вот уже Дух устремился вперед, над черным бушующим морем. Все вперед и вперед, пока - вдали от всех берегов, как сам он поведал Скруджу, - не опустился вместе с ним на палубу корабля. Они переходили от одной темной и сумрачной фигуры к другой, от кормчего у штурвала - к дозорному на носу, от дозорного - к матросам, стоявшим на вахте, и каждый из этих людей либо напевал тихонько рождественскую песнь, либо думал о наступивших святках, либо вполголоса делился с товарищем воспоминаниями о том, как он праздновал святки когда-то, и выражал надежду следующий праздник провести в кругу семьи. И каждый, кто был на корабле, - спящий или бодрствующий, добрый или злой, - нашел в этот день самые теплые слова для тех, кто был возле, и вспомнил тех, кто и вдали был ему дорог, и порадовался, зная, что им тоже отрадно вспоминать о нем. Словом, так или иначе, но каждый отметил в душе этот великий день.

И каково же было удивление Скруджа, когда, прислушиваясь к завыванию ветра и размышляя над суровой судьбой этих людей, которые неслись вперед во мраке, скользя над бездонной пропастью, столь же неизведанной и таинственной, как сама Смерть, - каково же было его удивление, когда, погруженный в эти думы, он услышал вдруг веселый, заразительный смех. Но тут его ждала еще большая неожиданность, ибо он узнал смех своего племянника и обнаружил, что находится в светлой, просторной, хорошо натопленной комнате, а Дух стоит рядом и с ласковой улыбкой смотрит не на кого другого, как все на того же племянника!

- Ха-ха-ха! - заливался племянник Скруджа. - Ха-ха-ха!

Если вам, читатель, по какой-то невероятной случайности довелось знавать человека, одаренного завидной способностью смеяться еще более заразительно, чем племянник Скруджа, скажу одно: вам неслыханно повезло. Представьте меня ему, и я буду очень дорожить этим знакомством.

Болезнь и скорбь легко передаются от человека к человеку, но все же нет на земле ничего более заразительного, нежели смех и веселое расположение духа, и я усматриваю в этом целесообразное, благородное и справедливое устройство вещей в природе. Итак, племянник Скруджа покатывался со смеху, держась за бока, тряся головой и строя самые уморительные гримасы, а его жена, племянница Скруджа по мужу, глядя на него, смеялась столь же весело. Да и гости не отставали от хозяев - и тоже хохотали во все горло:

- Ха-ха-ха-ха-ха!

- Он сказал, что святки - это вздор, чепуха, чтоб мне пропасть! кричал племянник Скруджа. - И ведь всерьез сказал, ей-богу!

- Да как ему не совестно, Фред! - с возмущением вскричала племянница. Ох, уж эти женщины! Они никогда ничего не делают наполовину и судят обо всем со всей решительностью.

Племянница Скруджа была очень хороша собой, - на редкость хороша. Прелестное личико, наивно-удивленный взгляд, ямочки на щеках. Маленький пухлый ротик казался созданным для поцелуев, как оно без сомнения и было. Крошечные ямочки на подбородке появлялись и исчезали, когда она смеялась, и ни одно существо на свете не обладало парой таких лучезарных глаз. Словом, надо признаться, что она умела подзадорить, но и приласкать - тоже.

- Он забавный старый чудак, - сказал племянник Скруджа. - Не особенно приветлив, конечно, ну что ж, его пороки несут в себе и наказание, и я ему не судья.

- Он ведь очень богат, Фред, - заметила племянница. - По крайней мере ты всегда мне это говорил.

- Да что с того, моя дорогая, - сказал племянник. - Его богатство ему не впрок. Оно и людям не приносит добра и ему не доставляет радости. Он лишил себя даже приятного сознания, что... ха-ха-ха!., что он может когда-нибудь осчастливить своими деньгами нас.

- Терпеть я его не могу! - заявила племянница, и сестры племянницы, да и все прочие дамы выразили совершенно такие же чувства.

- Ну, а по мне он ничего, - сказал племянник. - Мне жаль его, и я не могу питать к нему неприязни, даже если б захотел. Кто страдает от его злых причуд? Он сам - всегда и во всем. Вот, к примеру, он вбил себе в голову, что не любит нас, и не пожелал прийти отобедать с нами. К чему это привело? Лишился обеда, хотя и не бог весть какого.

- А я полагаю, что вовсе не плохого, - возразила племянница, и все поддержали ее, а так как они только что отобедали и собрались у камина, возле которого на столике уже горела лампа и был приготовлен десерт, то с мнением их нельзя не считаться.

- Что ж, рад это слышать, - промолвил племянник Скруджа. - А то я не очень-то верю в искусство молодых хозяюшек. А вы что скажете, Топпер?

Топпер, который совершенно явно имел виды на одну из сестер хозяйки, отвечал, что всякий холостой мужчина - это жалкий отщепенец и не имеет права высказывать суждение о таком предмете. При этих словах сестра племянницы не та, что с розами у корсажа, а пухленькая, с гофрированной кружевной оборочкой у ворота, - залилась краской.

- Ну же, Фред, продолжай, - потребовала племянница Скруджа, хлопая в ладоши. - Вечно он начнет рассказывать и не кончит! Такой нелепый человек!