Рождественские расследования

От шлагбаума опера пригнали охранника, который мог считаться таким чисто теоретически. Обычно на въезде в подобные элитные поселки дежурят дюжие мужики средних лет. Передо мной же был дедок, крепенький, как боровик. Дедуля начальника во мне опознал сразу, но я не спешил приближаться. Вместо этого подошел к машине и выпустил побегать Рокки. Увидев собаку, дедуля притормозил, поглядел на пса с сомнением, но тут же приосанился.

– Вы дежурили в момент нападения? – спросил я.

– Я, – признался дед. – Вы не подумайте, я в поселке давно работаю, мимо меня муха не пролетит. Чтоб я кого без разрешения пустил – ни в жисть. Они-то, видать, знали, потому Ковалевых тормознули на подъезде. А иначе я бы, ежки-матрешки, того…

Выговор у деда был не наш, старообрядческий, как в сериалах, где какой-нибудь местный Сусанин заводит супостата на черную топь. Дед был слегка постарше моих родителей, но присюсюкивал так, словно служил в одном полку с Деникиным.

– Вас как зовут? – прервал его я.

– Игорь Константиныч я, – браво выдохнул дед. – Залуцкий.

Ну вот, Игорь Константиныч. Да еще и Залуцкий. Не какой-нибудь Прохор Аристархович Жук. Имя вполне современное.

– Что расскажете, Игорь Константинович?

– Да особо нечего. Смеркалось уж, я в свой будке сидел, бдил, ежки-матрешки. Никаких сигналов не было, тут – ба – Лариса Санна бегит, вся взъерепенилась, шуба распахнута. Кричит: Игорь, зови милицию, напали на нас, дескать… Я тут же позвонил, ее, сердешную, в будку завел, чаю предложил, только она отказалась, сказала, не хочит.

– Во сколько, говорите, увидели, что Лариса Санна бегит? – переспросил я. Дед поглядел на часы. Они у него были вполне себе современные, смарт-часы, не самые крутые, но и не дешевка. Все это диссонировало с его говором, точно на корову надели седло и заставили маршировать.

– В пять сорок, – отрапортовал дед. – Я время сразу засек, чтоб вам сподручнее было, и позвонил. Сперва вневедомственная охрана приехала, потом уж ваши. А Ларису Санну я отправил на их машинке, вызвал из дома.

– До нападения никого подозрительного не видели тут? Может, вчера или позавчера?

– Вчера не моя смена была, а вот позавчера… – Дед призадумался и посмотрел на меня с сомнением. – Даже не знаю, считается ли это. Сынок ихний приезжал, Ковалевых в смысле. Только на территорию не проехал, покрутился у шлагбаума, покурил вонючки эти ароматические, позвонил кому-то и уехал. А ведь я ему уже открыл.

– Передумал заезжать? – небрежно спросил я.

– А он будто и не собирался. Постоял, походил, все в сторону леса смотрел, я еще подумал: ждет кого-то, потом сел и уехал. Но не сразу. Вон там еще остановился, у поворота, – я видел, что он и там из машины вышел, вокруг обошел, только потом сел и по газам дал. Не мое это, конечно, дело, но пацан у Ковалевых дрянной. Видать, приезжал к отцу денег попросить, а тот отказал, вот он и не стал заезжать.

– А вы откуда знаете про деньги? – насторожился я.

Дед презрительно махнул рукой.

– Так про это весь поселок знает. В прошлом месяце охрана Арсения из дома Ковалевых буквально вывела, он такой скандал учинил, посуды переколотил на великие тыщи. Ну, папаша и велел его на порог не пускать, но потом одумался, снова в списки разрешенных к въезду внес, – важно заявил Залуцкий.

Конфликт с сыном – это уже кое-что. Вынув телефон, я позвонил в отдел и попросил срочно пробить сына банкира Ковалева. Рокки, набегавшись, подошел ко мне, уселся рядом и привалился к ноге, слабо подрагивая от холода. Дед с сомнением смотрел на пса, а потом спросил:

– Это у вас служебная собака?

Я скупо кивнул, а он покачал головой.

– Не выглядит.

– Ничего вы не понимаете в служебных собаках, – строго сказал я. – Этот пес только выглядит мирным, а на самом деле за три секунды глотку перегрызает. Он даже к награде был представлен, сам министр МВД ему орден вручал.

– Ух ты, ежки-матрешки, – восхитился дед.

– Вот именно, – согласился я и пошел к дому.

Первые пару часов плана-перехвата ничего не дали. Внедорожник похитителей растворился в неизвестности, голоса оперативников по рации звучали неравно и измученно, что, учитывая завершившийся рабочий день, было понятно. Сын Ковалева на звонки не отвечал. Мой телефон разрывался от звонков начальства, которое требовало результатов немедленно, сию минуту, хотя следы похитителей еще не остыли. По сообщению ГИБДД, из поселка на основное шоссе машина не выезжала, что ровным счетом ничего не значило. Машину могли поменять, загнать в гараж в любом из дачных поселков, джип мог выехать по проселку, миновав камеры. Докладывал я преувеличенно бодрым тоном, хотя отчетливо понимал, насколько дохлыми были наши шансы найти пропавшего банкира по горячим следам.

Агата закончила допрос жены Ковалева и вышла на улицу, во двор, – там у служебных машин курили ребята из отдела. Я стоял за воротами, где Рокки не достали бы хозяйские псы, и махнул Агате рукой. Она подошла и наклонилась погладить Рокки, который поначалу уклонился от ласки, а потом вяло пошевелил хвостом и подставил голову. Спина спаниеля зябко тряслась.