Рождественские убийства

Рассел повернулся, чтобы вернуться к лифту, но потом, взглянув на часы, раздраженно выругался. Слишком поздно. В отделе игрушек уже закрываются, к тому же у него еще масса дел. К миссис Стэк и Симмсу он тоже не зашел, чем наверняка навлек на себя их гнев. Но вот перезвонить Мари он просто обязан. Его сестра временами бывала ужасной занудой. Она звонила дважды и непременно закатит скандал, если он не перезвонит. Разговор с Беном подождет до утра. В конце концов, что такого важного и безотлагательного тот собирался сообщить?

Во вторник утром полил дождь. На улице было темно, словно перед рассветом. Эсме Стэк и ее мать явились на работу чуть раньше положенного времени, стряхнули с зонтов дождевые капли и попрощались до вечера. Вспотевшая в своем пластиковом плаще, Эсме медленно поднималась по лестнице в отдел игрушек. Она почти с удивлением вспоминала свое бодрое настроение, когда шла две недели назад этим же самым путем. Сначала Эсме была ужасна рада получить работу помощницы Санты, ведь она так нуждалась в деньгах. Но после двух недель наблюдения за тем, как Бен Блаф развлекает детей, нянчится с ничего не понимающими младенцами и общается с жующими жвачку подростками, мало чем отличавшимися друг от друга, ее энтузиазм постепенно улетучился, уступив место недовольству.

Полгода назад она с такой надеждой основала свою маленькую фотостудию. Напечатала визитные карточки, разместила рекламу в газетах, разослала фотографии в журналы, издательства и галереи и стала ждать, когда мир проявит к ней интерес. И, думаете, кто-нибудь ответил? Нет, никто. Единственной работой, которую ей предложили через два месяца ожиданий, была вот эта. Эсме надлежало одеваться в дурацкий костюм и делать фотоснимки детей, с благоговейным трепетом взирающих на Санта-Клауса. Но даже такую должность она не получила бы без помощи матери. Ну надо же, как все обернулось.

Эсме вышла из лифта и с неохотой направилась к пещере Санта-Клауса и комнаты отдыха персонала, на ходу стаскивая с себя мокрый плащ. Эсме ускорила шаг – ей не хотелось, чтобы кто-то заметил, с каким нежеланием она идет на работу.

– Эсме! – послышался чей-то хриплый шепот.

Девушка огляделась, но никого не увидела. Этаж был абсолютно пуст. Это только ее мать приходила рано. Она жила и дышала торговым центром, хотя руководству наверняка не было до этого никакого дела. Насколько Эсме знала, никакой благодарности за свою преданность мать не получила.

– Эсме, сюда! Эсме! – прозвучал вновь этот голос.

Девушка снова огляделась по сторонам, и на этот раз ее внимание привлекло какое-то движение впереди среди елей. Там стоял Рассел Дижон, державшийся за штору, отделяющую часть этажа, предназначенную лишь для персонала. Живот девушки болезненно сжался. Ее начальник выглядел напряженным и угрюмым, он совсем не походил на нарочито занятого, высокомерного Рассела Дижона, которого она знала. Когда Эсме подошла ближе, он отпустил занавеску и схватил ее за руку.

– Здесь больше никого нет, Эсме. Ты должна мне помочь и постарайся сохранять спокойствие.

– Я спокойна, – многозначительно произнесла девушка, давая этим понять, что она всегда следует настояниям матери. – Что случилось?

– Я хочу, чтобы ты пошла и встала перед раздевалкой Бена, вернее Санта-Клауса. Всего несколько минут, пока я кое-что сделаю. Я хочу, чтобы ты стояла там и никого не пускала внутрь. Хорошо? Но сама тоже не входи и не заглядывай. Сможешь сделать это для меня?

– Но что случилось? Бен заболел? Знаете, вчера он мучился от ужасной головной боли. Не стоило ему приходить сегодня на работу, – сказала Эсме, дерзко взглянув на белое как мел лицо начальника.

– Говорю тебе, сделай это, Эсме, ладно?! – рявкнул Рассел. – Пожалуйста!

Девушка пожала плечами, прошла по узкому коридору и, с усмешкой, приняв позу стража ворот, встала у входа в раздевалку Бена. Рассел кивнул, предостерегающе погрозил пальцем и ушел. А Эсме развернулась и отодвинула в сторону закрывающую вход штору.

Бен Блаф, одетый в красный кафтан и черные сапоги, лежал на полу лицом вниз подобно огромной забытой кем-то игрушке. А из его спины, словно для того, чтобы сделать картину более правдоподобной, торчало нечто, похожее на серебряный ключ. По окнам отчаянно колотил дождь.

«Это он смыл с Бена всю краску, – пришла в голову Эсме глупая мысль. – И теперь она растеклась по полу».

Пальцы девушки крепче сжали грубую ткань шторы.

– Доброе утро! – раздался голос, как ей показалось, откуда-то издалека.

Эсме медленно повернулась и, отчаянно моргая и щурясь, заметила возникшую в полутемном коридоре фигуру. На какое-то мгновение девушку охватила паника. Она вскрикнула и порывисто ухватилась за штору, наполовину сорвав ее с карниза.

– Что-то случилось, дорогая? – Эрни Симпсон, такой солидный и надежный в своем покрытом каплями дождя пальто, подошел ближе и вопросительно посмотрел на девушку.