Рождественский кинжал

– Смотри получше, – посоветовал Хемингуэй. – Ничего не замечаешь на рукоятках?

Сержант нахмурился и снова наклонился над кинжалами. Инспектор поднял оружие повыше, чтобы разглядеть пыль. Она тонким слоем покрывала ножны в тех местах, где они были обращены к стене, то же самое относилось и к одной из рукоятей. Зато вторая рукоять оказалась абсолютно чистой – с обеих сторон.

Уэр восхищенно присвистнул:

– Господи, шеф, ну вы и соображаете!

– Этот можешь вернуть на место, – распорядился Хемингуэй, пропустив его комплимент мимо ушей, и протянул ему нож с пыльной рукоятью. – С ним все в порядке. Но будь я проклят, если второй кто-то недавно не вытаскивал из ножен!

Он поднес кинжал к свету и тщательно исследовал в поисках отпечатков пальцев. Невооруженным взглядом можно было разглядеть только гладкую поверхность. Инспектор с отвращением добавил:

– Разумеется, эксперты обнаружат, что все следы аккуратно стерты. Но почему бы не попытать счастья? Дай-ка мне свой платок.

Сержант повиновался. Хемингуэй осторожно взялся сквозь ткань за рукоятку большим и указательным пальцами и потянул кинжал из ножен. Тот легко выскользнул наружу, и через секунду на его тонком лезвии показалось маленькое темное пятно. Уэр ахнул и ткнул в него пальцем. Инспектор кивнул:

– Парень прозевал улику, а? Что ж, думаю, мы нашли орудие преступления, которым убили Натаниэля Джерарда. – Заметив волнение на лице своего подчиненного, он произнес: – Разумеется, нам это ничего не даст, но все равно приятно.

– Почему? – запротестовал сержант. – Кинжал доказывает, что убийство совершил кто-то из обитателей дома.

– Вероятно, тебе это чем-то и поможет, а мне – нет, – отрезал Хемингуэй. – Ясное дело, работу сделал кто-то из своих, кто же сомневался! И заметь, работу первоклассную! Само собой, мы не найдем отпечатков пальцев, преступник не дурак. Он все продумал до мелочей. Нашел оружие, на которое девять из десяти человек смотрели каждый день, не обращая на него внимания. Выбрал время, когда в доме было полно гостей, и каждый точил зубы на старого Джерарда. И наконец, уловив момент, когда все отправились одеваться к ужину, вонзил эту штуку в спину хозяину, а потом спокойно вернул ее на место. Такого голыми руками не возьмешь.

Сержант с интересом взглянул на стену.

– Преступник мог взять оружие в любое время, – заметил он. – Нет никаких признаков, что он трогал и ножны.

– Зато есть признаки, что не трогал.

– О том и речь. Если бы нож исчез из ножен незадолго до убийства, никто бы не заметил. Все оружие висит довольно высоко, надо поднять голову, чтобы его увидеть.

– Что еще важнее, – добавил Хемингуэй, – убийца мог в тот момент вернуть его на место. Например, вечером, когда все легли спать. Надеюсь, теперь ты понял, почему этот чертов кинжал представляет для нас чисто академический интерес.

Глава двенадцатая

Инспектор едва успел убрать в сумку ножны и кинжал, как в дверях появился Старри и остановился на пороге с видом горделивого смирения. Хемингуэй небрежно спросил:

– В чем дело?

Дворецкий смерил его уничтожающим взглядом и с подчеркнутой вежливостью проговорил:

– Мистер Джозеф просил узнать, не хотите ли вы и другой полицейский отобедать? Если да, то в малую столовую подадут холодные закуски.

– Нет, спасибо, – ответил Хемингуэй, не любивший холодные закуски зимой.

Старри нахмурился. Его взгляд остановился на сдвинутом стуле, с помощью которого сержант добрался до кинжала, и быстро переместился на стену. Отметив исчезновение одного из ножей, он шагнул вперед, чтобы поставить стул на место. Затем взбил пару подушек, покосился на полуразобранную елку и удалился.

Сержант, следивший за ним с большим неодобрением, заявил:

– Не нравится он мне.

– Брось, в тебе говорит комплекс неполноценности, – поддел его Хемингуэй. – Ты обиделся, что тебя назвали «другим полицейским».

– Он тут все вынюхивал, – мрачно возразил Уэр. – Заметил, что нож исчез. Теперь расскажет всем.

– А мы проверим реакцию гостей, – подхватил инспектор. – Ладно, нам пора идти. Отвезем нож в участок и заодно перекусим. Мне надо подумать.

Пока они обедали в «Синей собаке» – горячими блюдами, а не закуской, – инспектор хранил молчание, а сержант не решался прервать его размышления. Только когда к столу подали сыр, Уэр произнес:

– Знаете, я тут думал про тот кинжал.

– А я нет, – усмехнулся Хемингуэй. – Меня больше волнует закрытая дверь.

– На счет двери у меня абсолютно никаких идей, – признался сержант.

– Уверен, у него была какая-то причина, – пробормотал инспектор. – И причина очень веская. Убийца Натаниэля Джерарда очень рисковал, запирая за собой дверь. Его могли поймать с поличным. Вряд ли он сделал это просто для забавы.

– Вы правы, – согласился Уэр. – Вот только какая причина?

Хемингуэй не ответил. Сержант немного помолчал и неуверенно добавил:

– А может, он все-таки не запирал дверь сам? Мы не знаем это наверняка. Я просто размышляю вслух… Допустим, он вошел в комнату и запер за собой дверь…

– Старый Джерард сразу поднял бы крик.