Рождественский кинжал

Инспектор мрачно уставился на дворецкого.

– Вы когда-нибудь читали басню о быке и лягушке? – поинтересовался он.

– Нет.

– Тогда почитайте, – посоветовал Хемингуэй.

Дворецкий поклонился.

– Непременно, как только выдастся свободная минутка, – пообещал он и с достоинством удалился, продемонстрировав, как пришлось признать инспектору, образцовую выдержку.

– Извини, парень. – Хемингуэй повернулся к сержанту. – Похоже, тебе придется найти садовника и раздобыть ключ от конюшни. Но сначала я сам посмотрю, что там и как.

Они вместе вышли из дома и зашагали по тающему снегу на конюшенный двор. С левой стороны к нему был пристроен современный гараж с расположенной над ним квартиркой для шофера, а с правой стояло обшарпанное здание с наглухо забитыми дверями и маленькими окошками, затянутыми изнутри паутиной и пылью. Заглянув в одно из них, можно было разглядеть старую упряжную, а через другое инспектор увидел уголок самой конюшни: там на полу, приваленная к стене, лежала садовая лестница, достаточно длинная, чтобы по ней можно было забраться на второй этаж дома.

Инспектор сначала пошарил рукой под дверным порогом, потом поискал углубление в стене и даже заглянул в пару старых ящиков и стеклянную теплицу, но ключа нигде не обнаружилось. Тогда он сосредоточил свое внимание на окне конюшни. Это было маленькое подъемное окошко, которое ничего не стоило взломать с помощью ножа. Но увы, даже оптимист не стал бы настаивать на данной версии. С первого взгляда было ясно, что окно давно никто не открывал. Даже если не считать толстого слоя пыли, с внутренней стороны на нем имелось еще более наглядное свидетельство: сплошные заросли столетней паутины.

– А потом выяснится, что садовник со среды не выпускал из рук ключа, – пробормотал Хемингуэй. – Веселенькое дельце, что и говорить.

Сержант отозвался, пряча улыбку:

– Я думал, вы любите трудные дела, сэр.

– Разумеется. Но в нем должна быть хоть какая-то зацепка! А тут, стоит мне ухватиться за какую-нибудь ниточку, как она тут же рвется и тает в воздухе, как мираж. Могу поспорить, что преступник не возился с дверным ключом; если в спальне обнаружат тайный ход, я съем свою шляпу; а теперь выясняется, что и окно тоже никто не трогал. Или это какое-то колдовство, или я разучился выполнять свою работу.

– Дело дрянь, – согласился сержант. – Номер с дымоходом, видимо, тоже не проходит?

Инспектор поморщился.

– А как насчет крыши? – вспомнил сержант. – Над спальней есть чердак и слуховые окна. Например, преступник мог вылезти в одно из них на стену, а затем спуститься к окну мистера Джерарда.

– Нет, – раздраженно возразил инспектор. – Я все тщательно осмотрел, и это лишний раз подтверждает мои слова. Более дурацкой версии я еще не слышал. Лучше отправляйся в деревню и поговори с садовником, но сначала подбрось меня до участка.

– Хорошо, сэр. Хотя мне кажется, что ключ все время находился у него.

– Если это не так, я сойду с ума от счастья, – буркнул Хемингуэй.

На обратном пути в участок они подавленно молчали. У подъезда Хемингуэй вылез из автомобиля и вошел в здание. Там он обнаружил инспектора Колуолла, который пил круто заваренный чай, и благодарно принял от него чашечку крепкого напитка.

– Как продвигается расследование? – спросил Колуолл.

– Никак, – честно ответил Хемингуэй. – Просто какой-то лабиринт. Куда ни пойди, всегда возвращаешься на то же место. Такое впечатление, что я пытаюсь поймать Гудини. Для этого виртуоза наручники и запертые камеры – сущие пустяки.

– Я очень рад, что свалил на вас это дело, – признался Колуолл. – Тем более что детективная работа – не мой конек.

– Когда все это закончится, мне придется сказать то же самое про себя, – вздохнул инспектор, прихлебывая чай. – У меня четверо подозреваемых, три возможности, куча веских мотивов и ни одного алиби, а я как проклятый топчусь на одном месте.

– Четверо подозреваемых? – повторил Колуолл.

– Молодой Стивен, его сестра, Моттисфонт и Ройдон.

– А та хорошенькая блондинка? Полагаете, она тут ни при чем?

– Я включил ее в общий список, но, по-моему, напрасно.

– Кто еще в списке?

– Камердинер.

Колуолл удивился:

– Старри? Почему вы думаете, что он может быть замешан?

– Из чистого предубеждения, – усмехнулся Хемингуэй. – Сегодня он косо на меня посмотрел, и я решил, что если дело не выгорит, повешу убийство на него.

Инспектор рассмеялся.

– Ну вы остряк! Что касается меня, я ставлю на молодого Джерарда. Характер у него отвратительный.

– Плюс самый основательный мотив, – кивнул Хемингуэй. – Впрочем, для убийства порой хватает пустяка. Подобное случается сплошь и рядом. Например, Ройдону не хватило пары тысяч на постановку пьесы.

– Да, я об этом уже думал, но потом решил, что вряд ли. Я бы скорее подозревал мисс Джерард. Мне кажется, она на такое способна.

– Я охотно арестую ее или Моттисфонта, если вы мне объясните, как один из них попал в спальню.

Колуолл развел руками.

– А как насчет пожилой леди? Она ведь могла приложить к этому руку.

– Кто, миссис Джозеф Джерард? – Хемингуэй поднял брови. – Зачем ей это?