Рождественский квест

Капитан выхватил у одного из солдат шмайсер и с криком «Шайзен!» нажал на спуск. Но за мгновение до этого Крутой прикрыл глаза и, скользнув в механике по узлам автомата, намертво заклинил боёк. Ганс Харт отбросил автомат, будто в его руках тот превратился в змею. Хрононавт усмехнулся — «ну и что с того, что у меня только два патрона в пистолете? Зато я могу воспользоваться своим оружием. А вы — нет!»

Такого подъёма сил он никогда раньше не чувствовал. В нём открылось много окон, и в каждое струилась энергия, которую он черпал неизвестно откуда. Никогда не задумывался о природе своего дара, просто пользовался им. Это как воздух — никто не думает о том, откуда он берётся, люди просто дышат им.

Сергей достал из-за пояса пистолет. Рукоять приятно холодила ладонь, указательный палец привычно лёг на спусковой крючок. Стрелять он не стал, достаточно и того эффекта, что уже произвёл. Довести железного капитана Харта до истерики — это уметь надо.

Трое оставшихся в живых солдат сгрудились вокруг командира, надеясь, что он спасёт их от демона.

— Бросить оружие! — сказал Крутояров.

Капитан приказ выполнять отказался, тогда Крутой снова проник в механику «Панцера» и коротко стрекотнул из пулемётов по стене. Гулко такнуло, полетела во все стороны кирпичная крошка. Харт стоял, закрыв глаза, со сжатыми кулаками. Автомат лежал у его ног.

— Прикажите им бросить оружие! — Крутояров приблизился к ним. — Или пусть попытаются выстрелить.

Ганс Харт, не открывая глаз, что-то сказал. Солдаты, один за другим бросили в снег шмайсеры и маузеры. Сергей подошёл поближе.

— В машину! — сказал он. — Прикажите солдатам сесть в кузов. Да поживее! Вы со мной пойдёте в кабину.

— Зачем мы вам нужны? — спросил капитан.

И тут Крутоярову пришла в голову интересная мысль. А что если? Нет, а может, именно этот капитан был в квартире Беляева? Ведь Маргарита говорила, что какой-то капитан гестапо шарился в документах.

— Капитан, скажите, вы ведь читали русского фантаста Беляева?

— Беляева? — глаза капитана Харта удивлённо распахнулись. — Вы для того убили половину моих солдат, чтобы это спросить? Да, читал. И что с того?

Офицер снова был спокоен и говорил без акцента. Сергей понимал, что обстановка для подобного вопроса была крайне нелепой — они стоят, облепленные снегом, а вокруг в разных позах лежат трупы, и он спрашивает о том, читал ли капитан Беляева.

— Вы виделись с ним?

— Нет, — капитан не понимал, к чему клонит русский «демон».

— Видели его рукописи?

— Нет. Что всё это значит? К чему этот разговор? Убить кучу солдат только чтобы поговорить о творчестве русского писателя? Вы действительно демон.

— Я должен знать. Недавно кто-то из гестапо был в квартире Беляева. Забрали все рукописи. Это были не вы?

Харт посмотрел на Сергея как на ненормального.

— Нет, не я. Вам-то зачем рукописи?

— Не все. Мне надо спасти только одну. И если вы поможете мне, я оставлю вам жизнь.

— Немецкий офицер не продаёт свою жизнь.

— Тогда вашим солдатам. Вы ведь не считаете, что жизни ваших подчинённых стоят меньше стопки бумаги.

Сергей понимал, что обещания своего выполнить не сможет. Или он спасает типографию, или оставляет в живых солдат. Да и самого капитана придётся убить. Но сначала нужно выведать как можно больше информации.

— Я не понимаю, зачем вам какая-то рукопись, ради которой вы готовы подарить жизнь нескольким своим врагам и лишиться собственной. Я не знаю, как вы делаете все эти свои фокусы. Я не знаю, кто вы такой, чёрт бы вас подрал! Я ничего не знаю. Но могу сказать только одно: Беляевым занимался лейтенант Зильберман, с которым я иногда беседовал. Да, вполне возможно, что он и забрал рукописи.

— А ему они зачем?

— Мы, немцы, вернее, современные немцы, очень практичны. И идеалисты к тому же. Практичные идеалисты. Лично я верю, что ни одна книга не написана просто так, от фонаря. Если Жюль Верн описывал «Наутилус» в прошлом, то сейчас мы плаваем на подводных лодках, и даже ведём подводную войну. Я к тому, что к таким книгам надо относиться не просто как к бульварному чтиву. И уверен, что с нашим подходом первым Ариэлем станет именно немец. И именно немцы первыми создадут свою звезду КЭЦ, только назовут её другой аббревиатурой.

— Мне нужна только одна рукопись. Только одна. Где я могу её найти?

Капитан осклабился:

— Зайдите в штаб гестапо и спросите лейтенента Зильбермана. Он вам непременно расскажет все о рукописях Беляева. И о многом другом. Если, конечно, вас не убьют ещё на входе.

— Ладно. Об этом поговорим в дороге.

Сергей осмотрел тело одного из убитых солдат и в подсумке нашёл несколько противопехотных гранат. Тех самых яиц, которыми он уже имел возможность воспользоваться в начале этого занимательного приключения. Он подошёл к уцелевшим, испуганно жавшимся к борту «Опеля». Демонстративно вывинтил детонаторы и вложил каждому в карман по гранате.

— Стоит только дёрнуться, они взорвутся, — сказал он, и солдаты ему поверили.