Рождественский подарок

— Ты чем-то озабочена, Ши? — Джеред шагал рядом, и ощущение его близости мучило Шейлу.

Хотел ты или не хотел, но ребенок уже существует, подумала она, взглянув на Джереда. Эту шляпу она раньше не видела, но шляпа ему шла: тень от полей придавала точеным чертам Джереда особую значительность. Но какая безысходность в его глазах!

Джеред в свою очередь взглянул на нее. И опять ей показалось, что в его голубых глазах мелькнуло страдание. Но, вспомнив, что Джеред Барроуз умел контролировать свои эмоции в любых ситуациях, Шейла решила, что ей это лишь привиделось.

— Что за история с этим озорником? И так ли уж необходимо иметь своего Санта-Клауса?

— Мы с отцом в этом году потратили часть средств на обновление магазина, чтобы привлечь покупателей к Рождеству, а кто, как не Санта-Клаус, будет зазывать их? Особенно, если покупатель с детьми?

Откровенно говоря, универмаг уже давно испытывал финансовые затруднения, система управления требовала обновления, каких-то современных, свежих идей. Магазин должен жить — ради самой Шейлы, ради отца, ради будущего ребенка.

Четвертое поколение их семьи, считая и ее, владеет этим магазином. Отец не переживет банкротство. И она тоже. Магазин и ее родной городок Квайет-Брук — только они способны дать ей силы жить и растить ребенка, забыть о неудачном замужестве. Пробираюсь сквозь лабиринт прилавков, забитых рождественскими подарками, Шейла едва не налетела на грузовую тележку. Она резко остановилась, Джеред наткнулся на нее сзади.

— Извини, я виновата, — пробормотала она, ее бросило в жар от его прикосновения.

— Не нервничай, Ши. Я скоро уеду.

— Тебе туда, — махнула она рукой. — А я займусь этим озорником.

Кто-то громко чихнул. Шейла нырнула между двумя высокими елками, уже украшенными. И тут же услышала позади восклицание Джереда.

— Черт! И кто только придумал этот праздник! — тихо ругался он, протискиваясь за Шейлой. Своими широкими плечами он задел несколько игрушек и теперь, опустившись на колени, пытался повесить упавшую деревянную лошадку. Сердце Шейлы дрогнуло, когда она увидела его растерянное лицо.

Джеред наклонился пониже. Еловая лапа царапнула его по щеке. Он отодвинул ее, но она хлестнула его опять. Сжалившись над ним, Шейла подошла и помогла повесить на елку упавшие игрушки. Со вздохом облегчения Джеред поднялся.

— Не по душе тебе этот праздник, Джеред! — насмешливо заметила Шейла.

— Да, не по душе. Я люблю Четвертое июля, День независимости. Какой бывает фейерверк! — И Джеред нежно провел пальцем по ее щеке.

Двусмысленность слов и жеста привела Шейлу в замешательство.

— На Рождество мне меньше всего нужен фейерверк, — грустно заметила она и отодвинулась от Джереда. Глаза их встретились: горячий взгляд Джереда и настороженный — Шейлы. — И я после Четвертого июля дала себе зарок: никаких фейерверков. — Тон Шейлы ставил точку в их отношениях.

— Что мне тогда здесь делать? — Джеред посмотрел на нее долгим внимательным взглядом.

Шейла недоуменно пожала плечами.

— Неужели отец хочет нас помирить?

— Вряд ли, хотя…

— Думаешь?

Вопрос повис в воздухе.

Вдруг недалеко от Шейлы раздался громовой голос:

— Нет, Мак, извини, я ухожу. И не вздумайте меня останавливать.

— О господи! — Шейла повернула на шум голову. — Это же наш Санта-Клаус! Хватит разводить шуры-муры. — Шейла торопливо пошла по проходу, улыбнувшись по пути белокурой девчушке, которую видела ранее.

— Разве это шуры-муры? — возразил Джеред, догоняя ее. — Я помню, раньше это бывало намного увлекательнее.

— Вот-вот, как только я решила развестись с тобой, ты снова обрел чувство юмора.

— А тебе его не хватало?

Она вспомнила, как они раньше смеялись по малейшему поводу, а потом… Воспоминания причинили ей боль.

— Уходи! — Она сказала это резче, чем хотела. — Я слишком много волнуюсь из-за тебя, а волноваться надо об отце: больное сердце — это не шутка.

Но Джеред положил ей на плечо руку, и Шейла замерла: его прикосновение напомнило ей то, что она пыталась забыть, — их вечера, его улыбку за утренним кофе, его любовь…

Шейла посмотрела на Джереда, и на мгновение ей показалось, что он готов вернуться, но только на мгновение. Он не готов стать отцом, а она хочет быть матерью.

— Что с отцом, Ши? — тихо спросил Джеред.

Сердце у нее дрогнуло: Джеред никогда не проявлял своих эмоций, но сейчас она почувствовала по его серьезному тону, что он любит Мака и беспокоится о нем. Когда около года назад у отца начались проблемы с сердцем, Шейла уже ушла от Джереда, думала о разводе и не хотела обращаться к Джереду за поддержкой, хотя была уверена, что, позови она его, он бы приехал.

— Странно, что отец тебе ничего не сказал, когда вы ездили на рыбалку, только мужчины и могут быть так беспечны! — усмехнулась Шейла.

— Ну, не всегда. Давай, начинай!

— Что? — От его близости у Шейлы закружилась голова, перехватило дыхание: знакомый родной запах!

— Рассказывай, что с Маком. Насколько серьезно его состояние? — Видно было, что Джеред не на шутку встревожился.