Рождественский подарок

Джен, Мартину и Стиви предстояло впервые встретить Рождество втроем. Джен хотела, чтобы праздник был идеальным, и продумала все до мелочей. Она подрабатывала в супермаркете по пять часов утром каждую субботу. Это было утомительно, особенно в предрождественские дни. Она сидела на кассе недалеко от двери, где все время гуляли сквозняки. Декабрьский ветер обдавал плечи ледяным дыханием. Начальству не нравилось, когда кассиры были в куртках, поэтому Джен приходилось надевать три жилета и тонкий джемпер под нейлоновый форменный жакет. В таком наряде она казалась гораздо толще, чем в своей обычной одежде. В школу, где Джен работала секретарем, она приходила в стильном шерстяном платье. Там было центральное отопление и никто не оставлял двери открытыми. Пойти кассиром в супермаркет пришлось, чтобы скопить деньги и устроить всем прекрасное Рождество. Она уже купила крекеры и украшения для стола, фарш для пирожков, печенье в железных коробках, о котором раньше в этом доме и не слыхивали. А еще она обзавелась такими деликатесами, как банка каштанового пюре и коробка фруктов в сахаре.

Джен не так уж хорошо готовила, но рождественский обед был ею так тщательно спланирован, что, казалось, она может приготовить его с закрытыми глазами. Она даже знала точно, во сколько нужно поставить на плиту соус для хлеба. Для Мартина и Стиви это будет первое настоящее Рождество, напоминала она себе. Красотка Тина никогда не была сильна в кулинарии и любила проводить праздничные дни, выпивая со знакомыми в барах, ресторанах и клубах.

Всякий раз, когда она вспоминала Тину, ее охватывало беспокойство. Джен надеялась, что в этот раз опасность минует и Тина не испортит им праздник своим неожиданным визитом. Как отвратительна вся эта ее слащавость! Но, казалось, Мартин уже забыл, как часто она унижала его, в том числе на людях. Нередко, вернувшись усталый с работы, он заставал в своем доме чужих мужчин, потягивающих вино и жующих изысканные сэндвичи. Почему-то он не вспоминал, сколько раз Тина исчезала, бросив маленького Стиви в его манеже в мокром подгузнике. То она за городом, то за океаном… Иногда ее не было по нескольку недель. А иногда она уходила в ночь и возвращалась ближе к полудню, и он не мог пойти на работу, потому что не с кем было оставить сына.

Тина могла представить себе, что Стиви останется один дома, а Мартин не мог.

Но теперь она была такой далекой, такой очаровательной и ничего не требовала. Похоже, все дурное улетучилось из его памяти. Тина была до обидного прекрасна: стройные ноги, чудесные светлые волосы. Любая одежда сидела на ней отлично. Она выглядела как девочка и вообще казалась слишком юной и безответственной, чтобы быть матерью восьмилетнего ребенка. Джен же, напротив, выглядела старше своих лет. По ее виду можно было решить, что у нее несколько взрослых детей. Да, жизнь несправедлива. Джен была ровесницей длинноногой Тины, ей было двадцать девять. В следующем году обеим стукнет тридцать, но одна из них никогда не будет выглядеть на свой возраст, даже лет через десять, когда ей будет сорок.

Джен подвешивала рождественские открытки, прикрепляя их к лентам и протягивая гирляндой через всю стену.

— Красиво, — одобрил Стиви. — Мы так никогда не делали.

— Как же вы их подвешивали?

— Кажется, у нас вообще не было гирлянд. Ну, в прошлом году мы с папой встречали Рождество в гостинице. Это было незадолго до того, как ты появилась. А еще раньше… не думаю, чтобы у мамы было время.

В его словах не было ни горечи, ни осуждения. Он просто констатировал факт.

У Джен внутри все закипело. Действительно, маме было не до того! У мамы, которая толком не работала, а скорее просто развлекалась в казино, не нашлось минуты, чтобы развесить рождественские украшения для мужа и маленького сынишки. А у невзрачной Джен было время. У скучной Джен, работавшей в школе с девяти до четырех, оно нашлось. У прилежной Джен, которая была готова тащиться с Тининым ребенком на двух автобусах, чтобы мальчик мог увидеть мать, было на это время. Джен доставала деньги из собственного кошелька, чтобы заплатить за такси, и делала это, чтобы все были довольны и счастливы. И никто никогда не говорил, что у нее на что-то не хватает времени. Никто даже не замечал ее трудов; никто не жалел ее.

Мартин одобрил то, как украшен дом. Он обошел все комнаты, потрогал веточки остролиста и обвитый вокруг картин плющ, свечи в окошке и елку, которая ждала, когда они все вместе ее нарядят.

— Как здорово! — сказал он. — Выглядит нереально, будто это дом из какого-нибудь кинофильма.

Он сказал это, чтобы похвалить, сделать ей приятное. Но Джен почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Это было, черт побери, гораздо реальнее, чем Рождество с проклятой Тиной, ее заносчивыми друзьями и идиотской болтовней, не оставляющей времени на то, чтобы устроить праздник для близких.