Рождественский сюрприз. Сборник

Чет внимательно слушал историю моего брака с Рексом и в свою очередь описал некоторые из своих отношений. Мы говорили о карьере, надеждах и мечтах, открывали друг другу свои самые сокровенные тайны, и так хорошо мне не было уже очень давно. Видимо, пришла пора разговора по душам.

В какой-то момент мы с Четом засмотрелись друг на друга, и я почувствовала его желание, от которого у меня сладко заныли мышцы.

– Я собирался подождать до полуночи, но я очень хочу поцеловать тебя прямо сейчас, – сказал Чет.

Не раздумывая ни секунды, я без долгих слов подалась к Чету и прильнула к его губам, всем телом ощутив вибрацию его страстного стона.

Рот Чета оказался горячим и жадным. Мгновенно вернулась знакомая эйфория, испытанная еще в первый день в кафе, только на этот раз ее усиливало ощущение твердого тела, прижатого к моему. Я уже целую вечность не была с мужчиной и поняла, что не на шутку хочу Чета.

Запутываясь пальцами в его шелковистых волосах, я притянула Чета к себе и углубила поцелуй. С каждой секундой мы все больше увлекались друг другом. Я чувствовала жар его эрекции через ткань брюк.

Я хотела этого мужчину.

Тогда, в кафе, я поцеловала Чета, стремясь доказать свою импульсивность, но сейчас мне не было нужды что-то доказывать: я не могла остановиться, даже если бы захотела. Никогда еще мне не казалось абсолютно естественным дать волю чувствам и позволить себе потерять голову. А Честер, несмотря на свою фамилию, оказался вовсе не святым (чему я была несказанно рада).

Нет необходимости говорить, что мы так и не посмотрели, как опустился шар времени. Но это неважно, потому что фейерверк в нашем сьюте был куда ярче, чем все, что трещало и сверкало на Таймс-сквер, и я вдруг поняла, что наступивший год будет лучшим за всю мою жизнь.

Туши свет, любимая

Глава 1 Джози

– Что вы делаете, черт побери?

Нагнувшись, я обматывала елочной гирляндой основание почтового ящика, но, услышав грубый мужской голос, вздрогнула. Выпрямилась, стукнувшись головой о дно ящика.

– Уй-й-й… – потирая макушку, я нехорошим взглядом уставилась на соседа, заставшего меня врасплох. Остановив свой карикатурно громоздкий джип посреди улицы, грубиян начал общение, опустив стекло. – Нельзя так подкрадываться к людям! А вы сами не видите, что я делаю?

Он оглядел мой двор и бросил:

– Весь газон будто заблеван Рождеством!

Я начала закипать. Этот сосед вечно всем недоволен, притом что внешность у него самая приятная – как у британского актера из фильма «Дивергент», Тео как-бишь-его. Но даже если у него полные губы, волевой подбородок и глаза цвета расплавленного шоколада, я не стану мириться с оскорблениями в адрес моей гордости и отрады, рождественской выставки.

Руки сами уперлись в бока.

– Я еще только начала. Чтобы все расставить, у меня уходит недели две.

– То есть будет и еще?!

– Конечно!

Сосед только головой покрутил.

– Лампочки на вашей крыше будут ночью светить мне в окна!

Я чуть не рассмеялась. Так он портит себе кровь из-за двух жалких гирлянд, которые я натянула еще днем? Он и представить себе не может, какой иллюминацией будет сиять дом и двор к первому декабря – космонавты из космоса будут наслаждаться этим сиянием с Рождества по Новый год!

Я пожала плечами.

– А вы повесьте у себя непроницаемые шторы, как делают люди, которые ночью работают, а днем спят.

Мистер Ворчун помрачнел еще больше и, не прибавив больше ни слова, нажал на газ и свернул к дому напротив. Я думала, на этом и конец разговору, но сосед выбрался из машины и размашистыми шагами пошел обратно.

– Только не говорите, что это сделано для привлечения внимания, и в темное время суток здесь будут собираться зеваки, чтобы поглазеть на лампочки и дурацкие фигуры на вашем газоне!

– Хорошо, не буду, – процедила я.

– Чего не будете? – сосед подозрительно прищурился.

– Говорить, что люди со всей округи съедутся полюбоваться моей выставкой, даже если это правда.

Мистер Ворчун пригладил вихры.

– Я купил дом в тихом районе. Соседи сейчас в городе, а летом, когда здесь разгар сезона, я в разъездах. Я рассчитывал, что зимой тут будет пусто!

Он не сильно ошибся в расчетах: в этой части Хэмптонса в основном дачи, летом здешнее население увеличивается в пятнадцать раз. Живущие здесь круглый год, скорее, исключение.

– Зимой здесь действительно тишина, – отозвалась я, не прибавив, что всего через несколько недель наша тихая улочка будет запружена машинами – любоваться моей рождественской инсталляцией приезжают со всей округи. Соседу придется потерпеть. В конце концов, все сборы идут на благотворительность.

Взгляд мистера Ворчуна блуждал по моему лицу. Видимо, он не нашел того, что искал, потому что нахмурился и потопал к себе домой, не попрощавшись.

Вздохнув, я снова опустилась на колени перед почтовым ящиком, заканчивать с гирляндой, и буркнула себе под нос:

– Надо же, какой грубиян…

– Грубиян тот, кто не считается с интересами окружающих! – рявкнул сосед, идя к своему крыльцу.

Как он меня расслышал, черт побери?!

Я сложила руки рупором и крикнула через улицу: