Рождественский сюрприз. Сборник

Невероятно! Сперва они скушали, что Кеннеди – космонавт, теперь – что я готовлю в картонных коробках, и все это голубоглазый змей сделал одной своей улыбкой, от которой появлялись ямочки на щеках. Мозги безжалостных, многоопытных прирожденных стратегов на глазах превращались в кашу! А вина на моей совести – я же привела его в дом.

Дождавшись перерыва в разговоре, я прочирикала новоявленным фанаткам Кеннеди, что мне нужно его похитить и кое-кому представить, увела его на кухню, закрыла дверь и круто развернулась.

– Как ты это делаешь?

– Что?

– Рассказываешь идиотские байки и заставляешь людей в них верить?

Он пожал плечами.

– Большая ложь легче сходит с рук, чем маленькая.

Тут в кухню нелегкая принесла Эбби.

– Упс, извините, мама попросила принести еще соуса из холодильника!

Кеннеди обнял меня за талию.

– Это я захотел уединиться, – отозвался он, глядя на меня сверху вниз. – Ваша сестра так красива сегодня, что я хочу скушать ее один.

Сестрица сделала умильную мину, схватила соус и подмигнула мне, выходя из кухни:

– Райли, за него нужно держаться.

Когда она уже не могла нас слышать, я застонала, вытаращив глаза:

– Отлично. Новая ложь!

Кеннеди свел брови, и на полсекунды я почти поверила, что только что он не лгал.

– Но ты действительно прелестно выглядишь. Надо было тебе сказать, еще когда ты переодевалась.

Его взгляд прошелся по мне вниз-вверх, задержавшись в вырезе платья.

– Как правдоподобно, – я фыркнула. – Так и поверить недолго.

Он покачал головой.

– Райли, я не лгу. Ты просто красавица.

– Ну еще бы, – я усмехнулась.

Кеннеди начал, глядя мне то в один глаз, то в другой:

– У тебя маленькая родинка на правой груди, чуть повыше вот этого места, – он провел кончиком пальца по круглому вырезу. – А когда ты волнуешься, то крутишь кольцо на указательном пальце.

Мне пришлось взглянуть себе на грудь, чтобы убедиться. Да, родинка совсем крошечная, но она действительно есть у меня на правой груди. Как он мог заметить?

При виде моего замешательства Кеннеди улыбнулся, нагнулся и прошептал мне на ухо:

– Райли, клянусь, я не лгу. Я не могу оторвать глаз от тебя в этом платье.

Мой желудок сделал сальто, а дыхание стало сбивчивым, когда Кеннеди, выпрямившись, снова взглянул мне в глаза. К счастью, нам снова помешали – на этот раз моя мать.

– Вот вы где! На дорогах снежные заносы. Кеннеди, тебе никак нельзя сейчас ехать в Рочестер. Переночуешь у нас, а к родным поедешь завтра утром.

Я подошла к кухонному окну и выглянула. Живописный легкий снежок, падавший днем, превратился в сплошной густой снегопад.

Кеннеди посмотрел на меня и снова перевел взгляд на мою мать.

– Но я вас не стесню?

– Ни в коей мере! Я настаиваю, – мама подошла к нам, потрепала Кеннеди по руке и понизила голос: – Можешь переночевать с Райли в ее комнате.

Глава 6 Кеннеди

Мы с Райли сидели в ее комнате. Райли осталась абсолютно не в восторге, когда мамаша настояла, чтобы мы вместе ночевали в ее старой детской, но чего же она ожидала? Люди мы взрослые, а мой спектакль получился настолько убедительным, что миссис Кеннеди вряд ли стала бы возражать, если бы я с ходу заделал Райли ребенка.

– Должен признаться, забавная ситуация, – сказал я.

– Я рада, что тебе весело.

Несмотря на то что я искренне забавлялся всем происходящим, я бы не остался, если это ее расстраивало.

– Райли, кроме шуток, если тебе неприятно, я могу уехать.

– Нет, я не хочу, чтобы ты садился за руль в такую погоду.

– Тогда я буду спать на полу.

С этим она спорить не стала.

– О’кей.

Комната Райли оказалась настоящей капсулой времени – похоже, здесь почти ничего не меняли с тех пор, как она была подростком. Глянцевый постер с психоделическим цветком смотрел на нас со стены, а на столе стояла фотография Джастина Тимберлейка эпохи «Эн-Синк», когда он еще ходил кудрявый.

– Тимберлейк, значит?

– Кеннеди, прекрати. Мне было десять лет, и я плохо умею расставаться с вещами.

– Скажи, вот сейчас тебе захотелось отправить меня восвояси, а?

– Слушай, если бы я знала, что ты придешь и сюда, я бы… прибралась немного.

– Чего тут стыдиться, все влюблялись.

– Да? И по ком же сохнул ты?

– Ну, когда я был еще совсем юным, мне нравилась Пег Банди из «Женаты… с детьми». Не помню фамилию актрисы.

Глаза Райли расширились.

– Мамаша?

– Ага.

– Господи! То есть ты был любителем зрелых красоток?

– Да. Мне тогда было лет шесть, и я млел от рыжего начеса и спандекса!

Райли захохотала.

– Это просто извращение, но чему я удивляюсь…

Оглядывая комнату, я спросил:

– У тебя тут нет ничего интересного? Может, настольные игры?

– А может, поспать попробуешь?

Я был слишком взвинчен, чтобы заснуть, и это сильно раздражало Райли. Я бродил по комнате и в конце концов снял с полки куклу.

– Ах-ах, кто это?

– Лави.

Лицо куклы покрывали красные пятна.

– А что у нее с лицом?

– Я ее однажды на солнце оставила, и она обгорела.

– Ты понимаешь, что у кукол нет кожи, способной обгорать?

– Я оставила ее на солнце, и она стала вся красная. Как еще ты это объяснишь?

Я засмеялся.

– Райли, ты прелесть!

– Прелесть? Ты же считал меня неприятной?