Рождественское благословение

– У вашего «мерседеса» вышли из строя оба передних тормозных диска, – стал объяснять Джек. – Мы сняли их, вычистили тормозной механизм и поставили новые. Иногда бывает достаточно проточить диски, но в вашем случае это было невозможно: слишком сильно они деформировались. И мы бесплатно отрегулировали развал-схождение колес.

– Ах вот оно что! – Я развел руками. – Если бы я знал, то не поехал бы в такую даль разбираться.

Джинни залезла головой в ящик, а Джек сделал глубокий вдох и еще раз попробовал меня успокоить.

– Если при торможении вы по-прежнему ощущаете вибрацию, то можете оставить машину, и мы все исправим.

– Большое спасибо, – отрезал я, вырывая из его рук злосчастный счет. – Как я уже говорил, ваши услуги мне не по карману. Вы, наверное, решили, что раз на дворе Рождество, то можно поднимать цены, как вам заблагорассудится, особенно если у человека приличная машина…

Уже в дверях я обернулся и добавил:

– Кстати, Джек, не забудьте передать Карлу, что я к вам больше ни ногой.

И с грохотом захлопнул за собой дверь.

Сильвия проверила пульс Мэгги и осторожно погладила исхудавшую руку, лежащую поверх одеяла. Она посмотрела на фотографию, стоявшую на каминной полке.

В этой хрупкой, истощенной женщине лишь с большим трудом можно было узнать жизнерадостную красавицу на снимке. Потом Сильвия поменяла капельницу и аккуратно помассировала руки и ноги пациентки. Массаж не входил в ее обязанности, но Сильвия считала, что ласковые прикосновения бывают нужнее, чем лекарства. Рыжеволосая медсестра была старше Мэгги на десять-пятнадцать лет и обладала добрым, чутким нравом. Мэгги она очень нравилась.

– Спасибо, Сильвия, – с улыбкой проговорила она.

У Сильвии бывали разные пациенты. Некоторые из них яростно сопротивлялись смерти до самого конца: пинались, кричали, метались на постели. Но бывали и другие, которые хотя и огорчались предстоящей разлуке с близкими, но смотрели в лицо смерти без страха и встречали неизбежный конец со странным спокойствием… будто зная что-то. Такой была Мэгги.

– Не за что, малышка. Как ты себя чувствуешь? – спросила Сильвия, заранее понимая ответ.

– Хорошо.

Медсестра знала, что больные на последней стадии рака яичников не могут чувствовать себя хорошо.

– А ты не обманываешь меня, а? – поддразнила она Мэгги. – Не люблю, когда говорят неправду.

– Мне хорошо. Правда.

– Ой, чуть не забыла! – воскликнула Сильвия и кинулась к своей сумке. – Вчера вечером я кое-что нашла. Смотри, это цвета Рождества.

Она сняла с лысой головы Мэгги синий шарф и повязала вместо него новый, красно-зеленый, расправив концы так, что они спадали по плечам.

– Ах, как красиво! Глаза просто заиграли. Сейчас принесу зеркало, посмотришь.

– Спасибо, Сильвия, – сказала Мэгги, улыбаясь своему отражению. – Вчера мне приснилось, что у меня снова есть волосы.

– Да ты что? – засмеялась Сильвия. Другим ее пациенткам тоже снились такие сны.

– Только во сне они были длинные и рыжие, как у тебя, – добавила Мэгги. – Я ехала в кабриолете, а волосы развевались на ветру…

Мэгги запнулась, вспомнив, что у нее больше никогда не будет длинных волос и она никогда не сядет за руль машины с открытым верхом. Сильвия погладила ее по щеке.

К кровати притопала Рейчел и потянулась к маме.

– На ручки, – потребовала она.

Девочка часто просилась к маме, чтобы та погладила ее по спинке или пощекотала ладошки. Поначалу Эвелин беспокоилась: Рейчел будет вертеться и может сделать Мэгги больно. Еще больше она волновалась, когда Сильвия устанавливала капельницу: вдруг Рейчел вырвет иглу. Эвелин пробовала отучить девочку от привычки забираться к маме на кровать, но та проявляла настойчивость. Тогда вмешивалась Мэгги:

– Ничего, пусть посидит.

Довольная Рейчел прижималась к маме и замирала.

– Ладно, крошка, – Сильвия подняла девочку на кровать. – Садись рядом с мамочкой.

Мэгги обняла дочку и начала рассказывать сказку про Золушку и прекрасного принца.

Сильвия отметила что-то в медицинской карте и стала собираться домой.

– До завтра, – попрощалась она с Эвелин.

– Спасибо, Сильвия, – ответила та, провожая медсестру к выходу.

– До свидания, Мэгги, – крикнула Сильвия. – Пока, крошка Рейчел!

Эвелин закрыла дверь за медсестрой, всеми силами души желая не видеть ее ни завтра, ни послезавтра, никогда. Участившиеся посещения Сильвии означали, что Мэгги становится все хуже. Скоро наступит день, когда она не сможет ухаживать за дочерью сама, и Сильвия будет находиться с Мэгги постоянно: давать лекарства, мыть, водить в туалет. Убирая в ванной, Эвелин отгоняла эти мысли. Через открытую дверь она слышала, как Мэгги рассказывает Рейчел сказку за сказкой. Девочка готова была сидеть так вечно. В конце каждой истории она трогала Мэгги за лицо и просила: «Еще, мамочка». И Мэгги вновь пускалась в описание захватывающих приключений Белоснежки, олененка Рудольфа или Иосифа с Марией. Рейчел сидела тихо, как мышка, пока не раздался шум подъехавшего автомобиля.