Рождественское одеяло

— S.O.S. (прим. Shit on a shingle — по первым буквам SOS — в переводе «Дерьмо на палочке». Блюдо из мяса, смеси разных ингредиентов и соуса, на тосте. Как считается, название пришло из вооружённых сил, где солдат кормили простыми в приготовлении, но максимально питательными блюдами. Оттуда же пошло и название блюда — SOS) Как уместно. — Затем мой нос сморщился сам по себе. — Не могу поверить, что ты все еще ешь эту дрянь.

Ривер пожал плечами, добавляя муку в сковороду.

— Что, сейчас ты слишком хороша для этого?

— Я этого не говорила.

— С таким же успехом ты могла бы это сделать. — Он перемешал ингредиенты с большей силой, чем это было необходимо. — Я не ожидал компании, ясно? Это то, что у нас на ужин. Хочешь ешь, хочешь нет. Решать тебе.

Ривер налил молоко в смесь на плите, не сказав больше ни слова и не взглянув в мою сторону, и я вздохнула, глядя в потолок, как будто Бог мог мне помочь.

— Послушай, если мы собираемся находиться в одном пространстве, то могли хотя бы попытаться поладить, — сказала я, присоединяясь к нему на кухне. Схватила хлеб с верхней части холодильника и вытащила шесть ломтиков — четыре для него, два для меня — и сунула первые два в старый тостер на стойке.

Ривер посмотрел на меня, но затем его брови снова нахмурились, и он сосредоточился на соусе.

— Ты и я, поладим? — Он покачал головой. — Когда это вообще так было?

— Ну, давай попробуем что-то новое. — Прислонилась бедром к стойке, скрестив руки на груди и наблюдая, как он солит и перчит соус. — Боже, эта штука выглядит отвратительно, — сказала я, но не смогла сдержать улыбку, которая появилась на моих губах. — Но я бы солгала, если бы сказала, что мой желудок не урчит от этого запаха.

Что-то похожее на ворчание было единственным ответом, который я получила.

— Я помню, как твой папа в первый раз сделал это для меня, — сказала я через мгновение, снова пытаясь быть вежливой. — Думаю, нам было по четырнадцать? Мы были пьяны после вечеринки, и он был так зол на нас. — Я усмехнулась, вспомнив, как отец Ривера ругал нас всю дорогу домой после того, как забрал. — Но он также не мог перестать смеяться над нами. А потом сделал нам это… эту гадость, — сказала я, махнув рукой в сторону соуса. — Чтобы впитать выпивку, — передразнила я грубым голосом. — Помнишь? И он рассказывал, что это было основным блюдом в армии в те времена, и как его отец готовил это для него. И…

— Я не хочу погружаться в гребаные воспоминания, ясно? — Ривер бросил говядину в приготовленный им соус, несколько раз помешал, прежде чем выключить плиту. — Обслужи себя сама.

Не сказав больше ни слова, повернувшись ко мне спиной, он ушел в ванную.

А я просто стояла там, потрясенная, задаваясь вопросом, что такого сказала.

Интересно, так и будет продолжаться до тех пор, пока снег не решит выпустить меня из этой тюремной камеры в хижине?

Глава 5 Вещи, которые мы храним

Неудивительно, что мы ужинали в тишине — я практически покончила со своей тарелкой к тому времени, как Ривер присоединился ко мне, слегка пахнущий сигаретным дымом, чтобы приготовить свою. Я ненавидела, что у него все еще была эта вредная привычка, и слова неодобрения вертелись на кончике языка, но мне, каким-то образом, удалось сдержать их.

Если мы собираемся застрять вместе, Бог знает как надолго, я не хотела его пилить.

Я устала придираться к нему.

Это была одна из многих причин, по которой я избавила его от страданий и дала развод.

Казалось, это было так давно, разговоры, которые превращались в ссоры, и мы смотрели друг на друга в полном тупике, зная, что на этом мы и закончим. Я хотела уехать из этого города, посмотреть мир, путешествовать, исследовать. И хотела, чтобы он поехал со мной.

Он хотел остаться.

Все было так просто и так сложно.

Как бы я ни пыталась убедить его, что мы можем попутешествовать, а потом вернуться, что можем повидать мир и навещать нашу семью здесь, дома, он не сдвинулся с места. Ему нравилась жизнь в маленьком городке, где я жаждала большего.

И мы были так молоды и так глупо влюблены, что не подумали поговорить о том, чего мы действительно хотели, прежде чем пожениться.

Более того, мои желания изменились.

Когда мне было восемнадцать, я хотела обручальное кольцо на пальце и рой бабочек в сердце, быть замужем за Ривер и жить здесь, в Уэллхейвене. Я хотела дом, двор, собаку и детей — точно так же, как это было у моих родителей, и у их родителей тоже.

Но что-то во мне изменилось в возрасте двадцати трех лет.