Рождественское перемирие (ЛП)

Глаза Кингсли горели. Если бы он и Нора не... если бы они решили... если бы они пошли дальше... да, ему или ей сейчас было бы полтора года. И он никогда не думал об этом. Почти никогда, но вчера в магазине игрушек, впервые за несколько месяцев он подумал об этом, думал, как бы подвел ее, как бы подвел себя. И сразу после этого поехал в дом Норы с надуманным поводом побыть с ней.

Он ждал, когда Сорен отпустит его грехи или посмеется над ним, или прикажет лежать и думать о том, почему Кингсли иногда так изводил себя. Сорен ничего не сделал. Вместо этого он провел пальцами по волосам Кингсли один раз, два и в третий раз он потянул его за волосы грубо, жестко. Достаточно жестко, на самом деле, чтобы забрать его боль.

- Когда возвращается Джульетта? - спросил Сорен, его пальцы оставались в волосах Кингсли.

- Завтра. - Кинг улыбнулся. Мысли о Джульетте всегда заставляли его улыбаться.

- Тебе будет лучше, когда она вернется.

Верно. Кингсли становился таким в эти дни только тогда, когда Джульетты нет. В следующем году он привяжет ее к кровати, чтобы она не оставила его на Рождество. Она не станет жаловаться.

Он сел, и Кингсли ущипнул Сорена за плечо.

- Ты хороший священник.

- Никому не говори, - ответил Сорен и подмигнул.

Кингсли потянулся.

- Ты можешь разбудить ее и одеть? - спросил Сорен, кивая на Нору, все еще потерянную в стране снов.

- Могу, - ответил Кинг.

- Увидимся внизу.

Сорен отправился к выходу, а Кингсли посмотрел на спящую Нору.

- Эй, - полушепотом сказал Кингсли. - Приготовишь кофе?

Сорен озадаченно посмотрел на него. - Значит, кофе.

Как только Сорен ушел, Кингсли перекатился и легонько прикоснулся к плечу Норы. На ее лице была небольшая улыбка. Что снилось доминатрикс, подумалось ему. Позже он заставит ее ему показать.

- Просыпайся, Maîtresse. Садистам пора вставать, - принялся будить ее он.

- Еще пять минуточек, папочка, - ответила она, изображая голос маленькой девочки.

- О нет, нет, нет, - возразил он. - Не делай меня твердым в рождественское утро.

Она улыбнулась, но глаза все еще были закрыты.

- Элли, одевайся и спускайся вниз. У меня есть подарок.

Ее глаза распахнулись.

- Подарок? Что там?

- Тебе придется спуститься, чтобы увидеть его.

Она медленно выползла из постели и оделась.

- Лучше бы ему быть стоящим, - заметила она и вышла.

- О, он хороший, - пообещал Кингсли. - Санта Кинг приносит именно то, что ты хочешь.

Кингсли задержался в душе Сорена на добрые десять минут. Он хотел дать Норе выпить пару чашек кофе с Сореном, прежде чем присоединится. Он вытерся и оделся во вчерашнюю одежду, заправил постель, как мог, и спустился на кухню.

Он вошел и увидел, как Нора наполняет чашку Сорена, суетясь и сияя, как молодая жена утром после очень успешной брачной ночи.

- Доброе утро, Кинг, - ответила она с улыбкой. - Твой кофе остывает.

Она налила и ему чашку, конечно же, чашку с надписью: «Католическая церковь Пресвятого сердца», и по какой-то причине это так тронуло его, что он с трудом сделал первый глоток.

- Какие планы на сегодня? - спросила Нора у Сорена и села на стул рядом Кингсли.

- Служба в семь и десять. Затем за мной приедет Клэр, и я останусь с ней в Хемптонсе на три дня, - рассказал он.

- Ты пропустишь нашу Рождественскую вечеринку, - заметил Кингсли. - Хорошо, что я принес тебе подарок.

- Твой лежит там, - ответил Сорен, кивая на холодильник.

Кинсли взял небольшой сверток, завернутый в коричневую бумагу.

- Мне открыть его прямо сейчас? - спросил Кингсли.

- Позже, - приказал Сорен. - Я должен идти в церковь. Кому-то из нас приходится работать в Рождество.

- Нам тоже стоит уходить, - произнесла Нора, глядя на Кингсли. - Пожалуйста, отвези меня домой и засунь в меня завтрак.

- Я засуну в тебя кое-что другое, - ответил Кинг.

Она начала подниматься, но Сорен схватил ее и потащил к себе на колени.

- С Рождеством, Малышка, - сказал Сорен, раскачивая ее в руках.

- С Рождеством, - ответила она. Они поцеловались, быстрым легким поцелуем, одна нежность, никакой страсти. Было слишком рано, и они были слишком уставшими и измотанными после ночи. Кингсли надел пальто и вскоре они были у двери, готовые уехать.

- Скоро увидимся? - спросила Нора.

- Скоро, - подтвердил Сорен. Он поцеловал ее в лоб. Кинг протянул руку Сорену. Когда тот ее принял, француз наклонился и поцеловал Сорена прямо в губы.

- Веточка омелы, - оправдался Кингсли. Затем отстранился и вышел из дома, прежде чем его друг успел поцеловать или убить его в ответ.

Нора подхватила его под руку, пока они шли по аллее от дома к ее машине, все еще припаркованной в квартале отсюда. На ее лице было странное выражение.

- Ты в порядке? - спросил Кинг.

Она достала из сумки фотографию в рамке, фотографию ее и Сорена в доме его матери в Копенгагене. У них на коленях сидели две племянницы Сорена из Дании и улыбались. Любой, не знающий, предположил бы, что Нора и Сорен были женатой парой, и это были их дочки, блондинки, как и их отец.

- Мой рождественский подарок, - объяснила она.

- Личное семейное фото, - сказал Кингсли. - Очень садистский рождественский подарок.