Рождество для шпиона

Он, разумеется не собирался пройти все пятьдесят километров пешком, но хотел сначала отойти подальше от места своего последнего подвига. Энрике заранее наметил себе один особо сложный поворот, где грузовикам приходилось сбавлять ход до скорости менее десяти километров в час...

Энрике Сагарра, испанец по происхождению, был еще не стар, имел тонкую талию, узкие бедра и изящные движения танцора. На костлявом его лице с волевым плотным подбородком и матовой кожей выделялись горящие, слегка зауженные, мавританские глаза с очень длинными и густыми, как у женщины, ресницами и тонкие усики покорителя сердец. Он всегда был очень элегантным, очень ухоженным, очень чистым, но прядь черных вьющихся волос, несмотря на все усилия постоянно спадавшая на лоб, придавала его чопорному виду необходимую черточку небрежности. Роста Энрике был не очень высокого, но, тем не менее, очень нравился многим женщинам, считавшим его обворожительным... Сколько Энрике Сагарра помнил себя, он всегда вел довольно бурную жизнь. Откровенно говоря, простой рассказ о его жизни составил бы не один авантюрный роман с лихо закрученными сюжетами. Но Энрике об этом не думал. Он не чувствовал вкуса к литературе, предпочитая музыку жизни.

В начале последней мировой войны он находился в Тулузе, во Франции, куда бежал из Испании, где воевал в рядах республиканцев. В 1942 году немцы вторглись в неоккупированную зону и он создал партизанский отряд, специализировавшийся на диверсиях и уничтожении коллаборационистов. После освобождения неблагодарные французы хотели его арестовать под тем предлогом, что иногда он действовал необдуманно и по его приказу были расстреляны люди, совершенно невиновные. Неизбежные издержки войны, считал Сагарра.

Возмущенный таким отношением, он тотчас бросился в объятья американского УСС[1], где ему повезло встретить людей, способных оценить его по достоинству.

Он оказался настолько полезным, что его оставили, перевели в США, а когда УСС было распущено и заменено ЦРУ, его приняли в новую разведслужбу. Энрике Сагарра фигурировал в ведомостях ЦРУ на выплату жалования как «специальный агент» и был вполне доволен своей судьбой.

Когда он, наконец, достиг поворота, где собирался ждать подходящий грузовик, его хронометр показывал четыре часа сорок пять минут. Место было выбрано что надо: это был крутой вираж с сильным уклоном дороги и малым обзором. С одной стороны шла стена скал, с другой – обрыв, глубокий, как настоящая бездна. В этом месте водитель тяжелого грузовика не имел права совершить ошибку.

Энрике прислонился к стене и замер, борясь с мучившим его желанием закурить.

Перо Кабраль, которого он ликвидировал, был занятным типом: он посчитал себя умнее всех. Кабраль не очень-то преуспел в своих делах. В течение двух лет ЦРУ использовало его в качестве специального агента, постоянно действующего в Рио-де-Жанейро. Однажды он проинформировал своего шефа, что парни из Центра[2] вычислили его, и, чтобы спасти свою жизнь, он согласился на них работать. Это было совершенно классической историей, и Перо Кабраль стал двойным агентом с благословения мистера Смита – Большого Босса ЦРУ.

Мистер Смит лично отбирал секретную информацию, которую Перо Кабраль передавал парням Центра в обмен на точно такую же с их стороны. Делом Перо Кабраля было следить за тем, чтобы чаша весов в конечном итоге всегда чуточку больше склонялась в пользу мистера Смита – операция могла иметь интерес только в том случае, если приносила прибыль.

Но Перо Кабраль счел, что достаточно хитер, чтобы работать одновременно на обе стороны в равной степени. Чтобы достичь этого, он несколько перегнул ту самую палку, которая имеет свойство, перегнувшись, сломаться и бить по голове того, кто ее перегнул.

Все произошло довольно просто. Мистер Смит узнал, что Перо Кабраль зашел не туда, вызвал Сагарру и сказал ему: «Мой дорогой Энрике, слетайте в Рио. Там есть некий Перо Кабраль, который начинает доставлять нам неприятности...» Большего говорить было не принято. Энрике не имел привычки задавать лишние вопросы. Устранение маленьких хитрецов, начинавших доставлять мистеру Смиту неприятности, – это в его работе было самым простым.