Рождество наступает все раньше

– Когда это случилось?

– Ладно, давай успокоимся.

– Я поверить не могу. У меня на это нет времени – у меня заседание совета директоров в Питтсбурге завтра. Сегодня! Мне нужно вставать через четыре часа, чтобы попасть на заседание в Питтсбург!

– Я могу поехать вместо тебя, если хочешь.

– Ты не можешь, и ты это знаешь. Ох!

– Момент оказался неудачный.

– Да, и у меня овуляция, так уж получилось.

– Овуляция. Это хорошо?

– В данном контексте? Нет. – Джастин закрыла глаза и откинула голову назад.

– Мы можем что-нибудь сделать? Ты можешь сделать эту вещь?

– Эту вещь? Ты имеешь ввиду процесс или единократное применение?

– Я не знаю… ну, такая вещь, которую делают женщины.

– Такая вещь? – переспросила она насмешливо. – Ты про уксус и горчицу?

Он натянул шорты.

– Да?

– Не будь младенцем!

– А доктор? – Он надел рубашку. – Мы можем позвонить доктору?

– Я не собираюсь звонить своему гинекологу в два часа ночи.

– Я могу отвезти тебя в больницу.

– Ага.

Он мерил шагами свою типовую однокомнатную квартирку.

– Ну, ладно, ты не реагируешь ни на одно из моих предложений.

Она вздохнула. И как такое случилось? Никки Лукаш стоял перед ней, подтянутый и напряженный.

– Я так понимаю, сейчас будет самое подходящее время разобраться с чувствами каждого из нас относительно выбора.

Она расхохоталась.

– В чем дело, Никки, разве ты не хочешь ребятишек?

Он не понял, что она шутит.

– Да, детей, – сказал он серьезно. – Но не при данных обстоятельствах.

– Я тоже, – ответила она, вспоминая Бена Джекобса.

Он с облегчением молчал. Она окинула взглядом незнакомую, безликую квартиру. Кто этот человек?

Она встала и пошла в ванную. Что она вообще здесь делает? И тем не менее она хотела детей, а данные обстоятельства были ничем не хуже любых других. Ее зубной врач привез двоих детей из Вьетнама. Роберта в тридцать шесть завела ребенка безо всякой семьи. А Роб Принсип, ее бывший жених, удочерил двухлетнюю дочь своего неизлечимо больного коллеги. Люди совершали поступки с такой свободой, про существование которой она и не подозревала. Идея была непривычной. Почти такой же непривычной, как привязать себя к мужчине до конца жизни.

– Не смей даже прикасаться ко мне в офисе, – предупредила она, просовывая в колготки распухшую ногу.

– Никогда? – робко спросил он, пожимая плечами.

Еще один шаловливый мальчишка.

– Никто не должен знать об этом, для твоей же собственной пользы, не только для моей. Пожалуйста.

– Конечно, – сказал он и нервно ее поцеловал.

Она не поддастся панике. Паника непроизводительна. У нее совещание в Питтсбурге в одиннадцать.

С днем рождения

Раньше Барри казалось, что жизнь движется вперед и вверх. А теперь она шла по кругу. Это открытие настигло его на тренажере: я – белка в колесе. Каждый год он говорил, что собирается отвести часть времени на благотворительную работу, станет политически активным, будет чаще ходить на концерты. И каждый год у него не доходили руки. Ничто не менялось. Жизнь была бесконечна. Жизнь была полна позора. Шкаф, в котором когда-то висели костюмы Джастин, был так пуст, что ему чудился сквозняк.

Приближался его день рождения. Если он не найдет работу, то умрет. Просто лопнет. Совершит самоубийство?

Ха. Он сидел на лавке в «Строберри филдс» и читал «Нью-Йорк пост». Он теперь на нее подсел. Никаких редакторских статей и никаких новостей. Но она несравненна в своей местечковой жестокости и полна сплетен о знаменитостях.

Толпы японских туристов, указывающих руками на «Дакоту», сводили его с ума. Трагедии, от которых кровь стынет в жилах, превращаются в хороший повод щелкнуть «мыльницей» из окна туристического автобуса. Можешь подняться, но затем тебе предстоит упасть. Это и есть Америка. Великие низвергаются: их пристреливают, они совершают убийства, супружеские измены, воруют, жестоко обращаются с детьми. И вся прелесть состоит в том, что все это можно посмотреть по телевизору или прочесть об этом в «Пост».

Нет, так высоко Барри не поднимался.

Но чего он ждет? Джастин ему не позвонит. Из компании «Леди люкс» ему не позвонят. Он сжег свою жизнь, как бикфордов шнур, а теперь жаждет одобрения. Был конец августа, все уехали из города. В наши дни не так-то просто случайно встретить на улице учителя-йога.

Он сосал леденец на палочке в изнывающем от жары парке. У Джастин нашлась бы с собой бумажная салфетка. Барри дразнил бы ее, а она бы настаивала, чтобы он вытер руки. Если позвонить ей, это ни к чему не приведет. Он только потеряет шанс, что она может по нему заскучать, если позвонит слишком скоро. Ему нужно разобраться со своей жизнью и научиться себя вести, это правда.