Рождество по-русски

— Предлагаю устроить грандиозный вечер! — воскликнула она, потирая руки. — Сегодня ночь перед Рождеством, мы можем тут так оторваться! Хрен с ней, со съемочной группой. Раз уж мы сюда попали, давайте веселиться. И — чур! — все красиво оденемся к ужину. Идет?

Она и так была красиво одета и могла бы украсить собой любой вечер.

— Ну ладно, — согласился за всех Артем Холодный. — Мы, собственно, не против. Ночь перед Рождеством — это, конечно, повод, чтобы оторваться.

— И это будет как бы репетиция завтрашних съемок, — подсказал подоспевший дядя Петя. На нем был черный свитер, который навеки пропитался табачищем. — Все-таки дело есть дело, верно? — спросил он и заискивающе сузил глазки в сторону Жанны.

— Кстати, мы тут для того, чтобы возрождать русские рождественские традиции, — напомнила та. — Кто знает, что раньше ели на Рождество?

— Свиней, — немедленно откликнулся неслышно возникший в проеме двери повар, которого, как выяснилось по ходу дела, звали Демьяном. — Гусей ели или индюшек, рябчиков, а также уток и баранину. Еще щи, поросенка с кашей…

— Короче, мели все подряд, — хмыкнул Арсеньев. — А сегодня, между прочим, сочельник. До первой звезды на стол не накрывают. А как звезда взойдет — можно только кашу есть.

— Точно! — оживился Гриша Волчков. — Кутью. Раньше ее ставили под образа, на сено, в дар Христу. Потом в церкви звонили ко всенощной…

— Да вы что?! — Демьян отступил на два шага, словно горничная, чей господин заявил, что ее интересное положение его не касается. — Я же жарил, варил, пек…

— Ладно-ладно, — успокоил его движением руки Артем Холодный. — Мы, в конце концов, приехали возрождать традиции, а не слепо им следовать. Вот возродим, и тогда уж, на следующий год…

— Следующий год может оказаться для тебя не слишком удачным, — желчно заметила Жанна, смерив певца надменным взором.

Кажется, всякий из присутствующих вызывал у нее негативные эмоции и желание хоть как-нибудь его да ужалить. Поразительно, но ей все сходило с рук.

— Что же, мы два дня подряд будем возрождать традиции исключительно за столом? — на всякий случай уточнил Арсеньев, обращаясь непосредственно к повару.

— Сегодня у меня курица в экзотическом соусе, — зачастил тот. — А завтра прирежем Робина-Бобина…

— Кого?!

— Мы привезли с собой поросенка, он бегает где-то здесь. Вы его не встречали? Наверное, лопает очистки на кухне.

— Отъедается напоследок, — пробормотал Грызунов. — Бедная скотинка…

Бедную скотинку первой довелось увидеть Светлане. Вернее, даже не увидеть, а осязать. Когда возрождатели традиций вернулись в столовую и курица в экзотическом соусе была наконец подана, что-то мокрое и живое потрогало Светлану за коленку. Она подавила крик, отдернула ногу и посмотрела на сидевшего слева Арсеньева, который то и дело подкладывал ей салатики. Заметив выражение ее лица, он наклонился поближе и тихо, по-свойски так, сказал:

— Да ладно вам смущаться! Мне повезло сыграть в нескольких хороших фильмах, вот и все. В остальном я такой же мужчина, как все прочие. — Не удержался и добавил: — При желании можете проверить.

И тут Светлана заметила пятачок, который высунулся из-под скатерти.

— Свинья! — радостно воскликнула она, сообразив, что видит самую любопытную часть Робина-Бобина.

— Ну, прям так уж и свинья, — игриво возразил Арсеньев.

— Поросенок, — поправилась Светлана.

— Поросенок — совсем другое дело. Звучит даже ласково. Я бы сказал — многообещающе.

«Она флиртует со мной! — удивился Арсеньев. И сам себе наказал: — Олег, будь осторожен. Будь чертовски осторожен».

Между тем обреченный на съедение Робин-Бобин тихо хрюкнул и пал на Светланины ноги. Вероятно, от нее исходили какие-то положительные в свинском понимании флюиды, или же просто на ковре валялось много крошек.

— Слушайте меня! — возвестила тем временем Жанна Ольшанская. — Давайте все вместе подумаем, как оживить эфир.

— Жанночка, у них наверняка есть сценарий, — скучным голосом заметил Артем Холодный, ковыряя вилкой квашеную капусту.

— Да плевать на сценарий, — немедленно решила та. — Мы можем тут такое закатить… Выкладывайте, что вы знаете про русское Рождество.

— Накануне праздника шесть недель постились, — сообщил Гриша Волчков, засовывая в рот жареное крылышко. — А после Рождества пускались в загул. Кормили всех подряд до отвала — родных, друзей и случайно зашедших путников.

— Боже мой, ну хватит про еду! Меня уже тошнит от вашей желудочной романтики.

Белокурая Ася тихо хихикнула. Робин-Бобин под столом издал утробное урчание. Светлана взяла кусочек хлеба и незаметно бросила под скатерть. Туша шевельнулась и освободила ее ноги. Потом громко хрюкнула.

— Вы что-то сказали? — спросил Жуков, наклонившись к Светлане.

— Н-ничего, — выдавила она. — Впрочем, я сказала, что вы забыли про Святки. На Святки можно погадать.

— Ну конечно! — хлопнула ладонью по столу Жанна. — Как это я не сообразила? Святки! Там и переодевались черт знает во что, и плясали, и спектакли показывали. И гадали на всем, на чем попало. Ох, погадать было бы классно…