Рождество в Куинси

Мне придётся позвонить и объяснить отцу, что Остин ни в чем не виноват. В противном случае отец наверняка уволит его. Но как бы они ни настаивали, я не отступлю. Если я это сделаю, то потеряю гораздо больше, чем этот побег.

В дверь постучали.

— Даааа. Еда, — я не потрудилась проверить глазок. Опять. Мне действительно нужно было поработать над этим. Потому что вот он, звезда моих фантазий, здесь, чтобы снова испортить Рождество. — Ты сказал, что у меня есть одна ночь. Уходи.

Остин протиснулся мимо меня, посылая поток своего сексуального, пряного одеколона прямо мне в ноздри.

Я вдохнула и затаила дыхание. Боже, я была жалкой.

— У них нет свободных номеров, — сказал он, обойдя кровать со стороны, ближайшей к окну, и едва удостоил меня взглядом, пока ставил свой рюкзак рядом с комодом. Он достал телефон из кармана и положил его на тумбочку. Затем достал бумажник из кармана джинсов.

Когда он двигался, мой взгляд блуждал по его позвоночнику, мимо ремня и к его аппетитному заду — когда у мужчины такая идеальная задница, любая женщина, выпившая две бутылки шампанского за ночь, посмотрит на неё.

Остин ухватился за края рубашки и выдернул её из пояса джинсов.

У меня пересохло во рту. Затем две клетки мозга, которые всё ещё функционировали в моём туманном ступоре, осознали, что здесь происходит. Остин устраивался поудобнее.

— О, нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Ты не можешь здесь оставаться.

— У них нет номеров, — повторил он.

— Тогда найди другую гостиницу!

Мои руки взлетели в воздух, когда я вскрикнула. Я никак не могла спать в том же номере и на той же кровати, что и Остин Майлз.

— В Куинси есть ещё один отель, в Монтане, и пансион. И все они забиты.

— Тогда поезжай в другой город.

Он нахмурился.

— Ближайший город в 80 километрах отсюда. Поверь мне, я спрашивал.

О, Боже. Это не могло происходить. Мы не могли спать в одной постели. Что, если я засну и попытаюсь обнять его? Или ещё хуже, что если мои руки будут блуждать, и я буду лапать его, находясь без сознания?

— Тогда езжай домой. Садись на самолёт. Я позвоню отцу и скажу, что отказалась возвращаться домой. Я удостоверюсь, что он знает, что это было моё решение и…

— Клео, успокойся, — Остин поднял руку. — Это всего лишь одна ночь. Не могла бы ты просто что-нибудь надеть?

Я посмотрела на себя сверху вниз, и пунцовая волна стыда прокатилась по моей коже. Я представила, что цвет примерно такой же, как у моей шёлковой пижамы.

Я надела её раньше, чтобы отпугнуть Остина. Это сработало. Только теперь было совершенно очевидно, что мои соски были каменными и было много открытой кожи.

Мои руки обхватили грудь, и я бросилась к ящикам, нашла кремовый свитер и натянула его через голову. В тот момент, когда он был надет, доходя до середины бёдер, плечи Остина расслабились.

Серьёзно? Неужели мои соски настолько ужасны? Уф. Почему я должна была увлечься таким придурком?

В дверь снова постучали, и я повернулась, готовая забрать свой ужин, но в мгновение ока Остин перемахнул через кровать и оттащил меня от двери.

— Глазок, — он указал на круг.

Я указала на ручку.

— Обслуживание номеров.

Он нахмурился и открыл дверь, едва приоткрыв её, пока не смог оценить, кто находится по другую сторону.

— Серьёзно, — пробормотала я.

Остин открыл дверь шире, только после того, как успел нахмуриться в мою сторону и махнул рукой тому же портье, что и раньше.

Я бросилась к своей сумочке и достала ещё одну двадцатку, потому что этот парень заслужил её сегодня.

— Спасибо.

Он кивнул, и его улыбка расширилась, когда я передала ему чаевые.

— Просто выкатите тележку в коридор, когда закончите, и я приду за ней позже вечером. Хорошей ночи, мэм.

— И тебе того же.

Как только он закрыл дверь, Остин задвинул засов и закрепил цепочку.

— Паранойя?

Я подняла металлическую крышку на своей тарелке, и запах картофеля фри и чизбургера заполнил номер.

Ого. В гостинице «Элоиза» не шутили. Они прислали целую корзину картофеля фри с сыром начо на гарнир, а бургер был больше моего лица.

Взгляд Остина остановился на моей еде.

Хорошо. Может быть, если он будет достаточно голоден, он пойдёт искать еду в другое место. Например, в Западный Голливуд.

Его желудок заурчал, но он не сделал ни шагу, чтобы уйти. Этот человек скорее уморит себя голодом, чем сдастся, покинет этот номер и уступит мне победу. Упрямый осел.

Снова раздалось урчание. Оно эхом прокатилось по номеру, словно голодный лев, запертый в клетке, которой был его плоский живот.

Проклятье. Неужели он не может заткнуть это животное? Он снова заурчал, и у меня начали сдавать нервы. Моя внутренняя кормилица начала покрываться сыпью, пока урчание продолжалось. Непреодолимое желание кормить людей, приносить им радость с помощью сахара, углеводов и жира засело глубоко в моей душе.

Ещё раз проклятье.

— Не хочешь разделить? Сама я всё это не съем, — пробормотала я.

Или он может позвонить и заказать себе чизбургер. Может, мне стоило просто швырнуть папку ему в лицо.