Рождество в Шекспире

Выходило так, что Джесс был вдали от дома, и полиция не опросила, что он делал во время убийства. Причин, почему они должны были это узнать, с их точки зрения не было.

Верена говорила мне, что Дил собирался провести вечер дома с Анной. Я не считала, что Дил был таким отцом, который оставит Анну в доме одну, но он мог что-нибудь придумать. Я задумалась, могу ли задать вопросы, не обеспокоив Верену.

— Лили, если чья-то безопасность под угрозой, или у тебя есть вообще предположения, кто убил ту бедную женщину, ты по закону обязана сказать мне. С точки зрения морали — тоже.

Я заглянула в круглые карие глаза Чендлера. Я знала этого человека всю мою жизнь, мы были с ним друзьями, до и после. Когда я оказалась дома в Бартли после моего захватывающего избавления от преступника и преследования СМИ, Чендлер был постоянным гостем в нашем доме. Он пробивался ко мне, мы перекусывали, катались по округе, проводили время вместе, чтобы я могла сбежать от своей семьи и их любви, которая меня просто душила.

В то время, семь лет назад, у нас был ужасно неловкий вечер в большом пикапе, который Чендлер тогда водил. Но я была уверена, что мы оба сделали все возможное, чтобы не помнить этого.

— Я не знаю личности каждого, кто находится в опасности, — сказала я осторожно. — Я не знаю, кто убил Мередит. — Что было абсолютной правдой.

— Ты должна рассказать мне все, что знаешь, — его голос был низким и целеустремленным, пугающим, как змеиная погремушка.

Мои руки, лежащие на потертой серо-розовой поверхности стола, сжались в крепкие кулаки. Каблуки уперлись в деревянный пол кабинки, давая мне уверенность. Чендлер удивленно взглянул на меня и отодвинулся.

— Что у тебя на уме? — спросил он резко и отставил пустую тарелку в сторону, не спуская с меня глаз, освобождая свое собственное поле для действий.

На этот раз я старалась объясниться. Но не могла. Я сделала пару глубоких вдохов и заставила себя расслабиться.

— Ты любишь этого мужчину, — сказал он.

Я собиралась помотать головой, отрицая. Но вместо этого сказала:

— Да.

— Вот это да.

Я резковато кивнула.

— И он… он принимает то… что случилось с тобой?

— Он не возражает против шрамов, — сказала я тоном легким и ровным, как меняющееся полотно сна.

Чендлер покраснел. Он отвел взгляд, разглядывая рисунок на столешнице.

— Все нормально, — едва не прошептала я.

— Он… он хоть понимает, как ему повезло? — спросил Чендлер, не способный придумать, как по-другому спросить, любит ли меня Джек.

— Я не знаю.

— Лили, если хочешь, чтобы я серьезно поговорил с этим шутом, дай знать. — И он действительно это имел в виду. Я смотрела на Чендлера новыми глазами. Этот человек пойдет на унизительный разговор и не подумает дважды.

— Ты заставишь его опуститься на одно колено и поклясться бросить всех других? — я слегка улыбнулась, ничего не смогла поделать.

— Чертовски верно.

И это он правда имел в виду.

— Какой же ты отличный парень, — сказала я. Вся агрессия сдулась, как будто я была воздушным шаром с тоненьким проколом. — Ты говорил с Джеком, не так ли?

— Он бывший полицейский, и неважно, как его карьера закончилась, — и Чендлер неловко покраснел. Джек покинул полицию Мемфиса не совсем при похвальных обстоятельствах, — Джек Лидс — хороший детектив и произвел несколько арестов. Я звонил полицейским Мемфиса, переговорил с другом, разузнал о нем.

Интересно. Чендлер узнал о приезде Джека раньше меня и проверил его.

— На самом деле, единственное, что этот парень знал о Джеке — что он встречается с непонятной уборщицей, — сказал Чендлер с усмешкой.

Я улыбнулась в ответ. Все напряжение ушло, мы снова были старыми друзьями. Не спрашивая, Чендлер заплатил за мой коктейль и свой обед, и я выскользнула из кабинки в пальто.

Чендлер высадил меня у дома и поцеловал в щеку. Мы не сказали ни слова о Мередит Осборн, докторе Лемее и Джеке. Чендлер отступил только потому, что он был должен мне: в прошлый раз у нас был ужасный вечер. Не важно, по какой причине, но я была благодарна. Если бы Чендлер думал, что я что-то скрывала, что способствовало бы разгадке убийств, произошедших в городе, который он поклялся защищать, он бы навалился на меня как тонна кирпичей.

Хоть мы и были старыми друзьями, но оба несли бремя взрослых обязанностей.

Джек так и не позвонил.

Той ночью я не могла заснуть, руки жестко лежали по бокам. Я наблюдала за лучами лунного света, ложащимися на потолок моей старой комнаты. Это была квинтэссенция всех скверных ночей, которые у меня были за прошлые семь лет; из-за того, что я находилась дома у родителей, я не могла обратиться к своим обычным методам спасения и облегчения. Наконец я встала, села на стул в углу комнаты и включила лампу.