Рождённые из пепла (СИ)

— Предупредить могу. Но что ты будешь делать во дворце?

— Вызволять засранца! Погибнет же, дуралей!

— Не вся стража будет праздновать с королём. Что ты там сделаешь? — качнул головой Витарр.

— А что ещё делать? Меня и так уже ищут. Пользы делу от меня теперь никакой.

— Причём тут дело? Мы про твою жизнь говорим, Робер.

— Витарр, я не могу. Чувствую, что сам втянул мальчишку в это. Не подходи я к нему, может, он просто палками или позорным столбом бы отделался. В общем… пойду. Ты только внутрь попасть помоги. Если поймают… клянусь, они ничего от меня не узнают.

========== Глава 5. Проникновение ==========

Тронный зал светился изнутри. Канделябры освещали каждый уголок и сквозь щёлки занавешенных тяжёлыми портьерами окон игриво дразнили тёмный облачный вечер, что опустился на город внизу. Украшенные цветными тканями и гобеленами стены выглядели нарядно, словно к большому празднику.

На длинных столах рядом с подсвечниками невесомо пахли в вазах цветы, и вокруг них ставили всё новые и новые кушанья. У голодного бы голова закружилась от насыщенных ароматов запечённых с грушами и пряностями уток, медовых настоек с ягодами, пышного белого хлеба, щедро посыпанного специями. Потекли бы слюнки от запаха румяного пирога с персиками, от приготовленной в сливках с чесноком свинины, с которой обильно стекал жир. А губы непременно стали бы липкими от пирожных с воздушных кремом и фруктового щербета с измельчёнными орехами.

И, конечно, вино! Наполненные ещё предыдущими правителями погреба хранили в своих недрах вина самых удачных урожаев с заморских островов.

Всё это великолепие завораживало. Приглашённые на пир дворяне пользовались щедростью короля и поднимали кубки за его здоровье. Дамы шептались за столом, прикрывая улыбки ладошками в шёлковых перчатках, то и дело расправляли свои пышные цветные юбки, поигрывали чуть открытыми плечиками.

За спинами приглашённых играли музыканты. Звуки лютни, флейты, арфы, колокольцев и шеврета складывались в изысканные мелодии.

В центре зала под музыку танцевала девушка с бронзовой кожей и чёрными, как ночь, волосами до пят. Она кружилась, позвякивая маленькими колокольчиками на своих браслетах. Её руки вились в танце как заколдованные дудочкой змеи. Воздушная юбка развевалась, открывая обнажённые лодыжки. Бёдра и открытые плечики покачивались в такт, пышная грудь подпрыгивала. Чёрные большие глаза, обрамлённые густыми ресницами, бесстыдно постреливали в сторону сидящего во главе стола мужчины.

Король Арчивальд не отрывал взгляда от молодой танцовщицы. Он щедро утолял жажду прохладным вином и под столом постукивал ногой в такт движениям экзотической прелестницы. А когда она начала под музыку что-то напевать, то и вовсе чуть не уронил кубок — заслушался.

Рядом с ним сидела королева и смотрела на это с непробиваемым, как доспехи, терпением. На фоне моря ярких тканей Микая выглядела почти чуждо в чёрном платье. Придворные дамы шептались, что она даже не подобрала украшения в тон: на золотистой ленте, затянутой перекрестием у горла, приколота маленькая агатовая брошь в серебре. Зато у короля на грудь свисала тяжёлая золотая цепь с квадратными рубинами и идеально подходила к его камзолу — алому с охрой и расшитому драгоценными камнями.

Микая со скучающим видом обводила нарядный зал глазами и делала вид, что не замечает, как роскошно одетые дамы замолкают при её взгляде. Её серебряный кубок с вином не пустел, и слуга подходил доливать только королю. Микая же водила тонким пальцем по кайме, изредка поглядывая то на Арчивальда, то на танцовщицу. На другом конце стола она заметила канцлера, и он смотрел прямо на неё, словно ожидал от неё действий.

— Что ж, — деланно вздохнула королева. — Я вижу Ваше Величество очень рады окончанию траура, раз устроили грандиозный пир так скоро после недавних праздников. Подобная… щедрость, несомненно, всех впечатлит. Ведь раньше вам приходилось её таить от народа.

Король посмотрел на жену и скривился в лице. Меньше всего ему хотелось сейчас разговаривать с ней. Он ненавидел в этой женщине всё — её внешность, голос, поведение, высокомерный тон, само её присутствие возле него. Арчивальд до сих пор злился, что ему её навязали. И злился тем сильнее, чем дольше был на ней женат.

— Молчи, женщина. Я король, и я решаю, когда и что все будут праздновать. Захочу устроить пир по время чумы — устрою, и никто мне не помешает.

— Не приведи боги нам испытать чуму. Она ведь слепа и не разглядит на голове корону. С нищими может случайно забрать и короля.

Арчивальд тихо выругался. Дядя просил быть с королевой вежливым, навещать её и приглашать на прогулки. Да Арчивальд скорее подарит корону безродной служанке, чем!.. Одно лишь утешение король находил в своём браке — ему нравилось испытывать терпение жены и напоминать о своём более высоком положении.

— Я разрешал тебе отвечать? Женщина должна молчать. Так я приказываю.

— Если бы все женщины замолчали, Вашему Величеству стало бы невероятно тоскливо. Ведь щебетанием одной вы явно наслаждаетесь, несмотря на присутствие законной жены.