Рождённый в блуде. Жизнь и деяния первого российского царя Ивана Васильевича Грозного

В средневековой Руси супругу для молодого человека искали родители. У Ивана не было в живых ни отца, ни матери. Решающую роль в этом вопросе, конечно, сыграла его духовная мать – церковь. Вне всякого сомнения, Иван советовался с митрополитом Макарием и со своим духовником, протоиреем Благовещенского собора Фёдором Барминым.

Выбор пал на Анастасию Романову, которая славилась красотой, умом и благочестием. Бралась в расчёт и её родословная – происхождение от одного из потомков Захария Ивановича Кошкина, начавшего службу московским князьям уже в XIV столетии. Захарьины-Юрьевы были связаны родственными узами с другими семейными кланами, поэтому брак укреплял опору царя во всём старомосковском боярстве. Немаловажным было и то обстоятельство, что Захарьины-Юрьевы никогда не участвовали ни в каких заговорах и не принадлежали ни к каким оппозициям. Это был один из самых верных правителям родов аристократии.

Изображение Анастасии Романовой на памятнике «Тысячелетия России» в Новгороде

Венчал молодых сам митрополит. Торжество проходило в Успенском соборе Кремля.

– Днесь таинством Церкви, – говорил Макарий, – соединены вы навеки, да вместе поклоняетесь Всевышнему и живёте в добродетели, а добродетель ваша есть правда и милость…

Первый брак Ивана IV был на редкость удачным – Анастасия оказалась «христолюбивой царицей», достойной супругой и правительницей. Она постоянно появлялась перед народом, вместе с мужем стояла в храмах на богослужениях. В частых паломничествах они шли пешком рука об руку.

Занимаясь благотворительностью, Анастасия ездила с собственной свитой раздавать милостыню, выкупала должников, посещала монастырские больницы. По русским обычаям она заведовала хозяйством мужа, в которое входили прислуга дворца и многочисленные царские сёла. Царица отдавала распоряжения, проверяла доходы и расходы. У неё был свой аппарат дьяков и подьячих.

Весьма показательно, что, отправляясь в казанский поход, Иван Васильевич номинально оставил за себя в Москве брата Юрия, но и жене дал немалые полномочия – «волю царскую». Вряд ли это случилось бы, будь Анастасия только добродетельной, смиренной и набожной, как характеризуют её летописи. Англичанин Горсей отмечал, например, что первая жена Грозного была мудрой и влиятельной, её любили и почитали подданные, но боялись. Конечно, боялись не простолюдины, а ближайшее окружение царя, у многих из которого имелись веские основания для переживаний за себя любимых.

Литературный портрет Анастасии нашёл отражение в «Житии Муромских чудотворцев святых благоверных князей Петра и Февронии» – великолепном памятнике, созданном псковским монахом Ермолаем-Еразмом и воспевающем идеал семьи и брака.

«И вошёл страх в душу мою»

Провозглашение Ивана IV царём ознаменовалось тяжелейшими бедствиями для Москвы – весной начались пожары. Сначала выгорел Китай-город. При этом в башне у Москвы-реки вспыхнул порох, и башню размело так, что кирпичи падали на другой берег. Через короткое время – новый пожар. На этот раз горело Заяузье.

Но всё это были цветочки по сравнению с тем, что случилось 21 июня. Летопись отмечала: «В десять часов дня загорелся храм Воздвижения Честного Креста на Арбатской улице. И была тогда великая буря, и потёк огонь, словно молния, и пронёсся в одночасье через всё Занеглименье». Скоро горел весь город. В огне погибло 1700 человек. Летописец печалился: «Прежде такого пожара в Москве не было, с тех пор как Москва стала. Ибо прежде не была Москва столь многолюдна, как ныне».

Пожары в Москве были не редкостью, а буднями, но этот за свою исключительность получил название «Великий». Его прямым последствием стало первое народное восстание в столице, спровоцированное противниками Глинских, родственников царя. Летопись рассказывает: «На пятый день после пожара, в воскресенье, приехали бояре к Успенскому собору на площадь, собрали чёрных людей и начали спрашивать их:

– Кто Москву зажёг?

Те же начали отвечать, что-де княгиня Анна Глинская с детьми своими волховала: вынимала сердца человеческие да клала в воду, кропила – и оттого-де Москва выгорела».

А говорили так чёрные люди потому, что были в ту пору Глинские у царя в приближении и люди их творили москвичам насилия и грабежи.

Анна Глинская – это бабка царя по матери, дети её, Михаил и Юрий, – его родные дяди, братья матери. Взбунтовавшимся москвичам удалось разыскать только князя Юрия. Его приволокли на Торг, там и порешили. После этого начался грабёж богатых людей.

Царь во время пожара убежал в Воробьёво. Восставшие направились туда на третий день после убийства Юрия. Здесь они потребовали выдачи Анны Глинской, ссылаясь на то, что та «сорокою летала да поджигала» дворы обывателей. Иван применил силу. «Царственная книга» повествует: «Царь же и великий князь повеле тех людей имати и казнити; о них же мнози разбегошася по иным градам, видяще свою вину, яко безумием своим сие сотвориша».