Розовая Гвиана

— А потом мы притащим его в школу и докажем, что Архимед сжег все-таки зеркалами и что мы усовершенствовали способ Архимеда… И о нас будут писать в научных журналах, и приглашать на разные конференции, и выбирать в президиум… А иначе у нас ничего не получится, потому что ни твоя тетка, ни моя мать никогда нам не дадут сразу по десять рублей, и ФАКСа не будет, и никогда в жизни мы ничего не докажем… А если не веришь — назови меня дураком…

Мне вдруг так стало уныло и серо — ну, прямо до слез. «В самом деле из-за каких-то паршивых десяти рублей все идет прахом, все останавливается, все гибнет… Ведь ради доказательства, которое мы с Тошкой уже сделали, ради ФАКСа можно на какой угодно позор. Да какой там позор! Чепуха это все. Подумаешь — попросил на кино…»

— Твоя правда, Тошка, — сказал я наконец. — Иначе у нас ничего никогда не будет. Давай пойдем нищенствовать завтра вечером.

— Зачем завтра? — воскликнул Тошка. — Давай сегодня! Уже почти вечер. Пойдем туда, где больше всего народу. На улицу Мира или на Почтовую…

«В самом деле, чего тянуть?» — подумал я и сказал:

— Ладно, идем.

Мы остановились на Республиканской, недалеко от обувного магазина. Наступал летний прозрачный вечер. Гуляющая публика слонялась по тротуарам, глазела на яркие витрины магазинов, шутила, пересмеивалась и звонко грызла каленые семечки.

— Лучше всего просить у женщин, — сказал я. — Они всегда сочувствуют.

— Сочувствуют? — сказал Тошка мрачно. — Ну-ка, попробуй попроси у моей матери. Она тебе так посочувствует, что три дня чесаться будешь. Нет, я у женщин просить не буду. Лучше всего у парней. Вон видишь — идет в сером пиджаке? Высокий такой? Этот обязательно даст.

— Подожди, я попробую, — сказал я и двинулся навстречу парню.

Мне хотелось доказать Тошке, что не он один все может придумывать, что я тоже кое-чего могу, и, кроме того, хотелось, чтобы он не особенно задирал нос потом, когда все будет построено. Работать — так работать на равных!

Сначала я шел очень быстро и думал, что попрошу не пять и не десять, а все пятнадцать копеек, но чем ближе я подходил к парню, тем медленнее передвигались у меня ноги и внутри становилось как-то нехорошо.

Парень заметил меня и тоже замедлил шаги, и мне вдруг очень захотелось повернуть назад. Но было поздно. Парень ждал, вопросительно глядя на меня. Я хотел сказать хоть что-нибудь, но язык никак не хотел поворачиваться во рту, и я стоял перед парнем, беззвучно открывая и закрывая рот.

— Что, друг, обознался? — спросил наконец парень. — Ну, ничего, ничего, бывает!

Он засмеялся, отошел от меня и потерялся в толпе.

И тут рядом со мной оказался Тошка.

— Эх ты, — сказал он. — Чего же молчал-то?

И вдруг язык у меня опять стал нормальным.

— Понимаешь… Я все не знал, как начать. Нам нужно было не сразу, а немного потренироваться.

— Потренироваться! — с яростью произнес Тошка. — Что мы, в театре, что ли? Просто ты сдрейфил, и все. Вот смотри, как надо.

Он высмотрел в людском потоке пару — парня с черноволосой девушкой в красной кофточке — и смело направился прямо к ним.

— Дяденька, — проговорил он таким хриплым и низким голосом, какого я у него никогда не слышал. — У меня это… на кино не хватает… всего десять копеек… Картина очень интересная… и вот не хватает… Честное слово!

Парень с любопытством посмотрел на Тошку и спросил:

— А какое кино?

Тошка вдруг втянул голову в плечи и часто-часто заморгал глазами. Дело в том, что сегодня мы даже не взглянули на афиши и не знали, где какой фильм идет.

— Ну что, вспомнил? — нетерпеливо спросил парень.

— Вспомнил… — пробормотал Тошка. — «Адские водители»…

— А где?

— В «Ударнике»… — прошептал Тошка.

— Эге-ге! Такой фильм, а я и не знал! — воскликнул парень и обернулся к девушке. — Сходим, Лариса? Ведь ты не видела, правда?

Девушка улыбнулась и кивнула.

— Вот красота! — обрадовался парень и еще крепче подхватил девушку под руку. — А ты — идем вместе с нами, — сказал он Тошке. — Мы тебе билет купим. Кстати, во сколько начало?

— Нет! Не надо никакого билета! Мне только десять копеек! Я возьму билет сам! — в отчаянье забормотал Тошка.

— И чего ты стесняешься, в самом деле! — сказал парень. — Я тоже таким был, знаю, как хочется. Идем, если приглашают!

Свободной рукой он подхватил упирающегося Тошку и потащил его по улице в ту сторону, где был клуб «Ударник». Тошка оглянулся, и я увидел его испуганные, отчаянные глаза. И тут я вспомнил, что сегодня среда, а по средам в «Ударнике» работают разные кружки самодеятельности и никакого кино не бывает. И я понял, что Тошка влип самым страшным образом.

Я долго стоял, не зная, что делать, ошеломленный случившимся. Каким образом Тошке удастся вывернуться? Что скажет он парню?

Народу на улице становилось все больше. В такой вечер никому не хотелось сидеть в квартире.

Меня непрерывно толкали, потому что я был в самой гуще толпы. В конце концов меня отжали к поручню у витрины аптеки, и я от нечего делать принялся разглядывать шприцы, кривые ванночки и бормашину.