Розовая мечта

«…Мне никогда не приходилось писать тебе. Наверно, ты впервые видишь мой почерк.

Я хочу доверить бумаге то, что не успел сказать тебе — ведь мы собирались жить долго-долго. Но именно на это я не имею права. Я не должен оставлять свою любовь в твоей памяти, в твоем сердце. Я должен уйти совсем. Может быть, не сразу. Но постепенно, капля за каплей, воспоминания покинут тебя. Ведь у Славы — другой путь…»

Дальше шло странное повествование. Торопливо прочитав его, я схватила самую суть и тогда — рванулась на улицу, захлопнув дверь этой страшной квартиры. Весь путь от Короткого переулка до Молчановки я могла бы проделать, наверно, с закрытыми глазами. Во всяком случае, мчась через ночной город, я не видела ни дороги, ни огней, ни светофоров, ни фар встречных машин. Из темноты медленно, слово за словом, как титры немого фильма, всплывали строки письма Юла.

«…Мною здорово сыграли. Меня раздавили, уничтожили, заставив потянуть за собой в преисподнюю тебя и Сергея.

Тщеславный мальчишка с именем Юлий и жаром неудовлетворенного честолюбия в крови — легкая добыча. Использовать такого все равно, что обмануть ребенка.

Им нужны были Баташов и Тайцев. Оба сразу, сломленные и ненавидящие друг друга. Им надо было, чтобы они приползли на животе, готовые лизать руки хозяина и по его приказу перегрызть друг другу глотки.

Ртищевы — киллеры, чрезвычайно изощренные убийцы, сладострастно уничтожающие жертву, подобно пауку, высасывающему кровь попавшей в его сети мошки.

Простак Юл попался на дешевую приманку.

Он тщеславен — его допустили к секретной информации, он презирает нищету — его работу хорошо оплачивают. Он осмелился полюбить — его чувство превращают в орудие убийства.

Моя неопытность и самоуверенность облегчили задачу. В моем компьютере появлялась именно та информация, которая нужна была шефам в их игре. Я упорно докапывался до закрытой информации, а она-то и была самой страшной ложью. Сегодня Лара позволила мне узнать правду, потому что знала — правда убьет нашу любовь. Уверен, она не сомневалась, что убивает и меня. Ведь я запрограммирован на самоуничтожение. Ты попыталась вытащить из трясины слабовольного мальчишку, заменив его мертвую душу живой. А я сделал все, чтобы изломать и уничтожить тебя. Я сделал все, чтобы погубить Сергея.

Прости, прости — тысячу раз преклоняю колени — прости! Я видел подлинное досье Баташова. Я знаю, почему ты так преданно и так упорно любила его. Ведь ты и сейчас его любишь, Слава.

Я знаю теперь, почему вашу дочь зовут Софья… Ты никогда не говорила мне, что пацаны из вонючих подворотен, жалкие звереныши, рожденные алкашами, убогие юродивые, изувеченные совдепией, звали Сергея Чистым. Ты когда-нибудь встречала такую „кликуху“ — Чистый? Я думаю, это значит у них — Святой…»