Розовая мечта

— Так это хорошо, что прыщавый. Сексуальная неудовлетворенность, высокий потенциал, блистательная перспектива…

— Прекрати, Аська. Ты же про меня все знаешь. И про Сережу… Я ведь тот ремонт в качестве лечебной терапии затеяла… У меня, Ася, маниакально-депрессивный психоз…

После того, как я выложила свою историю, Ассоль долго не унималась, высмеивая мой «моральный кодекс». Не слишком остроумно, но очень искренне. И мне стало легче.

Глава 16

— Хорошо, что не передумала. Сменку захватила? Отлично, вот здесь и держи. — Алла распахнула стенной шкаф в широком коридоре.

— Не знаю, надолго ли задержусь, получится ли? — Я быстро сняла свой твидовый костюм, крепдешиновую блузку с бантом «а ля Маргарет Тетчер» и натянула серый свитер и джинсы.

— Не думай ты сейчас об этом: «Сколько, как, смогу, не могу». Вспомни, о чем мы с тобой толковали — и за дела. Гера ещё недели две бюллетенить будет. За это время разберешься, что к чему. Вон его стол. Снимаешь трубочку, берешь микрофон — и вперед. Про наушники не забудь. Создают ощущение замкнутости, интимности. И постарайся хорошенько «обнулиться».

Я шагнула в большую комнату с кабинками, вроде фонотеки в ленинке, и заняла указанное Аллой место. Еще тогда, на «новоселье», рассказ Аллы о её работе неожиданно заинтересовал меня. И главное — одна фраза: «Настолько отвлекаешься от своих проблем, что в конце смены просто забываешь, как тебя зовут, не говоря уже о том, что где болит». Именно это меня и привлекло.

Накануне, обсудив со мной условия «пробной стажировки», Алла поделилась основными правилами:

— Психологи и психотерапевты, работающие у нас, прекрасно схватывают с первых же фраз, что и как говорить своему клиенту, и в какие игры с ним играть. Собственно, — это театр. Ты с лету ставишь предварительный диагноз и намечаешь стратегию поведения, а внешне поддерживаешь игру, направленную на то, чтобы «заболтать» пациента. То есть, прежде всего необходимо погасить его эмоции — ведь человек звонит, как правило, на последней степени накала. А уже затем аккуратненько, исподволь, заставить пациента трезво поразмыслить над своей ситуацией. — Алла вздохнула и призналась. Дается это не легко и не каждому. Самое важное — освободиться от предвзятости, симпатий и антипатий к пациенту, то есть — подавить в себе личное. Всякий раз, протягивая руку к телефону, ты должна полностью «обнулиться» — освободиться от своих жизненных установок и принять звонящего таким, каков он есть… Я убеждена, что у тебя получится. — Она одобрительно кивнула на мой строгий свитер. — Перед нами некто, готовый превратиться в идеального собеседника для любого бедствующего — пусть им окажется сама Офелия или многодетная алкашка из московских хрущоб.

— Для этого я и переоделась во все серенькое — как «невидимый» работник сцены, облаченный в робу.

— Многие здесь убеждены, что так удобнее перевоплощаться. Ведь тот, кто звонит, формирует свое собственное представление о человеке, с которым он будет разговаривать. Мастерство специалистов в том и состоит, чтобы суметь с первой же минуты стать тем воображаемым собеседником, которого ожидают услышать… У женщин это получается проще. — Улыбнулась Алла. Ведь все мы по природе актрисы. Ну, с Богом!

Я закрылась в кабинке, с ужасом глядя на молчащий телефон, и понимая, что как раз меня тянет сейчас поднять трубку и поговорить с этим идеальным воображаемым собеседником. Не зацикленным на сексуальных проблемах, как Галина, и не столь эгоистичным, как Ассоль, видящая все вокруг сквозь призму своего настроения и собственных, не слишком духовных, потребностей.

Я бы рассказала, что проводив дочь до весны на учебу в Англию, снова почувствовала себя одинокой и больной. Что Сережа, ощутив во мне какую-то перемену и отчаявшись пробить стену молчания — отдалился, с головой ушел в работу. Ни постер Ван Гога, ни мотивы Пикассо не вдохновляли его на прежние любовные отношения. Хотя я и ложилась в постель нарядная, как Алексис из «Династии», благоухающая и соблазнительная после гидромассажной ванны, желающая его ласки и боящаяся того, что они меня не вдохновят…

…От звонка я вздрогнула и отдернула тянувшуюся к трубке руку. Сердце заколотилось и мое «Алло, телефон доверия слушает вас» — прозвучало хрипло и неуверенно.