Розовая мечта

Я достала ключи из сумочки и даже не успела вскрикнуть — один за другим прогремели выстрелы… Вернее, совсем тихо — будто откупорили бутылку — пиф-паф! Геннадий согнулся и тут же я увидела в его руке пистолет. С нижнего этажа, загудев, тронулся лифт.

— Вы не испугались? — пытаясь улыбнуться, он сморщился от боли.

— Что, что с вами?

— Рука… Ерунда, чуть выше локтя. Жжет немного.

— Надо вызвать «скорую». — Отворив дверь, я пригласила его войти.

— Ни в коем случае. Сам перевяжу. Внизу у меня машина.

— Я все-таки врач и не могу отпустить вас с таком состоянии. Давайте-ка осторожно освободим руку. Вот так. Слава Богу, не катастрофа.

Я притащила аптечку и затянула жгут. В мышце предплечья левой руки чернели сквозные отверстия. Кровь капала на светлый ковер, пока я не обработала рану перекисью водорода и не наложила тугую повязку. Тутанхамон взирал на нас с полным безразличием, беспечно шелестел фонтан.

— Может, все-таки останетесь? — Спросила я, помогая Геннадию натянуть испачканную кровью куртку.

— Жаль, совсем новую вещь испортили… Спасибо, Владислава Георгиевна. Не беспокойтесь за меня и ничего не бойтесь. Сегодня уже ничего больше не случится. Если не сможете уснуть — звоните. Мой телефон вы знаете.

Я ничего не успела возразить — Геннадий скрылся за дверью, шепнув «Не забудьте закрыть задвижку».

Сергей появился в одиннадцать утра. Застав меня дремлющей в кресле с телефоном в обнимку, он опустился рядом и спрятал голову на моих коленях.

— Прости, прости, девочка… Я все уже знаю. Но ничего нельзя было изменить… И так, считай, нам очень повезло.

Я и не старалась сдержать накопившиеся эмоции — страх за мужа, обида на него, на себя — на всех, кто затевает кровавые игры, выплеснулась бурей слез и упреков. Сергей лишь крепче прижимал меня и колотящие его спину кулачки успокоились. Я гладила его плечи, обтянутые незнакомым свитером, вдыхала запах чужих сигарет и заклинала: пусть все будет так, но только не хуже, не хуже…

За обедом мы обменивались многозначительными, извиняющими, преданными взглядами и молчали.

— Мне ничего не спрашивать? — на всякий случай спросила я и Сергей отрицательно покачал головой.

— Потом. Потом я, наверно, сумею тебе объяснить что-то. А пока просто прости и потерпи.

Вечером мы смотрели КВН, сидя в креслах, как добропорядочные обыватели. Я даже что-то вязала, а Сергей смеялся над шутками ребят. И несколько раз говорил из кабинета по телефону.

Уже после подведения итогов и заключительной речи Маслякова Сергей спросил:

— Ты вчера подвозила кого-то?

— Да… коллегу. Он живет по соседству.

— А где высадила?

— У гастронома. Ему через дворы близко. — Я врала, совершенно не понимая, зачем делаю это. Не хотелось объяснять про Юла, про его настойчивое ожидание после работы. И, конечно, на мне «висел» этот странный поцелуй. Не какой-нибудь случайный, мимолетный, а очень и очень значительный. Разве объяснишь то, что не понимаешь сама?

— Ты хорошо его знаешь, этого коллегу?

— Ну, в общем… так… поверхностно. А почему ты спрашиваешь? С ним что-то произошло?

— Произошло не с ним, а с Геннадием. Причем, уж это-то ты, конечно, заметила сама, — Генка был в моей куртке. А вот свитер на мне — его. Нам пришлось махнуться одежонкой. И понятно же — стреляли не в него. Кто-то хотел припугнуть меня. Милая шутка.

— Шутка?! Стреляли дважды с глушителем — это совсем не смешно.

— Вот именно. Такие ребята не промахиваются с двух шагов… Выкинь это из головы, Бубочка. Будем считать, что шутнику в подъезде просто изменило чувство юмора.

— Ты уже знаешь, кто это был?

— Знаю только, что его башмаки не оставили следов — к ним не прилип снег.

Я окаменела, вспомнив удаляющегося от моего автомобиля Юла — «легкой поступью надвьюжной». Да и не зря Сергей у меня про коллегу выпытывал… Неужели?

— Серж, я должна тебе кое-что рассказать… — Он молчал, не подталкивая меня к признанию. И я не смогла продолжить, — лучше разузнаю ситуацию получше сама, а сообщить мужу ещё успею. — Ладно, в следующий раз. У меня что-то не клеится с этой работой. Иногда у меня не хватает сил помогать кому-то… Это эгоизм.

Сергей выключил звук: на экране внимательный доктор объяснял про яйца и «Блендамед».

— Уж лучше бы моя жена была стоматологом — вокруг свирепствует кариес… У тебя и впрямь, Бубка, непростая стезя. Когда-нибудь напишу труд: «Моя жизнь со спасателем».

— Надеюсь свои мемуары я смогу назвать так же?

— Я буду очень стараться оправдать твое доверие, детка. — Сергей тяжело вздохнул и я быстренько вспорхнула к плите: не могу и не должна видеть его уставшим или растерянным.

Глава 19

Оставшись дома одна, я тут же позвонила Юлу.

— Привет, как добрались?

В трубке молчание и совсем тихий голос:

— Господи, никак не могу смириться с тем, что мне звонишь ты.

— Мы опять перешли на дружескую ногу? А что бы ты сказал, если бы я сейчас стала выступать с таким, примерно, текстом: «Вы должны мне помочь, Юл. Я могу совершить нечто ужасное…»?

— Упрек принят. Вот только исправиться мне, видимо, не удастся… Доктор, со мной опять приключилось нечто удручающее.