Розовое дерево

— Она может веселиться, не выставляя себя на всеобщее обозрение — горячо ответила Ораделли и помахала сложенным веером перед лицом Софи. — Запомни мои слова, она пожалеет о сегодняшнем поведении!

— Честное слово, ты — точно старая ворона! Как раз в твоем духе, Ораделли — сидеть здесь и наводить тень на белый день.

Миллисент еле сдержалась, чтобы не рассмеяться вслух. Все годы, сколько она знала своих тетушек, Ораделли всегда поучала и исправляла Софи, но никогда раньше Миллисент не слышала, чтобы уравновешенная, спокойная тетя Софи так проучила бы Ораделли.

— Становится жарко, — пробормотала Милли и услышала, как рядом с ней Камилла хихикнула, что было совсем неподобающе истинной леди.

Тетушка Ораделли в шоке уставилась на жену брата.

— Софи Кортланд! Вы так говорите, будто я не желаю видеть Миллисент счастливой. Будто я не волнуюсь за нее! — Щеки Ораделли гневно задрожали. — Вы должны знать, что это не так. Кто сидел у ее постели ночами, когда она, как и ее мать, лежала в лихорадке? И кто, интересно мне знать, помог ей с похоронами ее бедного отца?

— Конечно, ты, Ораделли, мы все это знаем. Я ни в коем случае не хотела сказать, что у тебя недоброе сердце или что ты не любишь Миллисент. Нет надежнее опоры в семье, чем ты, когда случается какая-нибудь беда. Все это знают!

Да, это была правда, Миллисент знала. Тетя Ораделли, при всей ее назойливости, любила свою семью больше всего на свете и была готова прийти на помощь. В сущности, Миллисент думала, что тетя Ораделли никогда не любила жизнь больше, чем когда появлялась необходимость преодолеть очередной кризис или справиться с каким-нибудь несчастьем.

Ораделли коротко кивнула, несколько успокоенная словами Софи.

— Но я не понимаю, — тем не менее продолжала Софи спокойно, — почему любовь к Миллисент дает тебе право решать, как ей следует жить или выговаривать, если девочка захотела повеселиться.

Ораделли заморгала. Миллисент не поняла, согласилась ли ее тетушка со словами золовки или просто замолчала, удивленная продолжением атаки Софи.

Ораделли повернулась к племяннице.

— Ты тоже так обо мне думаешь, Миллисент? — спросила она преувеличенно-вежливым тоном, скрывая свои уязвленные чувства. — Думаешь, я похожа на Мари Аду? — Она назвала их всем известную тетушку с вечно кислым выражением лица, постоянно недовольную. — Всегда критикую? Всегда что-то оплакиваю?

Милли почувствовала привычное ощущение вины при виде страдания в глазах Ораделли. Ее тетушка все — таки обладала добрым сердцем, чего нельзя было сказать о тете Мари Аде, и она так много делает для каждого в ее семье.

— Конечно же, нет, тетушка Ораделли, — поспешно ответила она. — Ты не похожа на тетю Мари Аду. И ты это прекрасно знаешь.

— Ах, Ораделли, не надо извращать мои слова! — вспыхнула Софи. — Я никогда не сравнивала тебя с Мари Алой. Бог мой, та женщина состояла из кислого молока и касторки. Но я не вижу причин винить Миллисент за то, что она танцует и получает от этого удовольствие.

— Поверь, это совсем не одно и то же — хорошо проводить время и поступать так, будто у тебя нет ни капли здравого смысла. — Ораделли перевела хмурый взгляд на племянницу. — Послушай меня, юная леди: в тот момент, когда ты увлечешься этим мужчиной, ты сама себя толкнешь в пропасть.

— Я никем не увлеклась, и меньше всех Джонатаном Лоуренсом! — уязвленно ответила Миллисент.

— В самом деле?

— В самом деле! Я просто танцевала! И получала от этого удовольствие. И я не нахожу в этом ничего плохого!

Тетушка Ораделли раздраженно поджала губы.

— Девушке в твоем возрасте не подобает скакать по залу в танце, тем более с таким сомнительным кавалером, как Джонатан Лоуренс. Это выглядит неприлично. И что бы только сказал твой отец?

Миллисент на мгновение растерялась. Тетушка задела ее самое больное место. Что непристойного она сделала в этот вечер? Неужели отцу стало бы стыдно, если бы он видел ее сегодня на балу?

— Не знаю, — честно ответила Миллисент. Она перевела дух и продолжала. — И, честно говоря, я не понимаю, при чем тут это. Моего отца здесь нет и никогда не будет, и все, что мне остается — это полагаться на собственную голову. — Она встала. — А теперь прошу прощения…

Миллисент повернулась и быстро пошла к выходу.

Глава ХVI

Милли пробиралась сквозь толчею людей, сама точно не представляя, куда идет. Она только знала, что нужно как можно скорее уйти от тети Ораделли, пока та не успела разрушить счастливое очарование этого вечера. Зал был полон людей. Стало шумно и душно. Миллисент решила, что ей необходим глоток свежего воздуха.