Розовые единороги будут убивать

– Я больше не хочу! Я не выдержу этого! Не надо! Прошу! Уйди! Прошу тебя! Убирайся! Уходи! Прочь! Прочь! Слышишь?! Оставь меня в покое! Сука! Оставь… оставь меня… в покое…

И Сора сдалась.

Он опустила ослабшие руки и отдалась рыданиям.

А Темный смотрел на нее взглядом, полным… любви.

– Почему… почему это происходит со мной? Скажи! Почему ты молчишь?! Отвечай мне! Говори, когда я тебя спрашиваю! Я хочу знать… я устала от этого, понимаешь?! Устала! Скажи!

Но Темный молчал.

– Боже… просто… скажи!

Сора потеряла над собой контроль.

Она уже не осознавала, что происходит вокруг и… что происходит с ней самой.

Все вдруг стало таким ничтожным, непонятным, странным…

И она не могла ничего с этим сделать.

– Помоги мне… прошу… спаси меня…

Эти слова вырывались из нее сами по себе.

– Мне нужна помощь… твоя… только твоя… я больше этого не вынесу… я устала от этого… я устала быть… одна…

Сора не сползала со своей темной копии. Она все еще сидела у нее на животе, опустив руки вниз.

– Мне страшно… я не знаю, что будет дальше… не знаю просто… и все тут… меня некому защитить… и некому помочь… больше никого… не осталось… когда ты…

Сора замерла.

Она уже не понимала, кто это говорит: она или кто-то другой.

Ее губы шевелятся, и слова вытекают сами по себе.

– …оставила меня… милая… вернись… прошу… вернись…

И еще одно слово:

– Элиза…

А потом… лицо ее темного близнеца исчезло, и Сора увидела перед собой ее, ту самую маленькую девочку с бледной кожей и черными волосами в платье с красными лепестками.

Ее лицо… обезображено.

Все в крови.

Нос сломан.

Один глаз вытекает из глазницы.

Губы треснуты.

Все щеки покрыты гематомами и кровоточащими ранами.

Ни единого живого места…

– О, господи!

Сора ахнула и тут же закрыла лицо и рот ладонями.

– Нет… я не могла… нет-нет-нет! Только не это!

Она раздвинула пальцы и снова осмелилась посмотреть на того, кто лежал прямо перед ней.

– Ну все… успокоилась? – обратилась к ней девочка.

– Элиза…

Сора в ужасе слезла с тела изувеченной девочки и протянула ей руку, чтобы помочь ей встать.

Сора не задавала никаких вопросов.

Кажется… только сейчас к ней постепенно приходило все понимание происходящего.

– Почему ты так долго плакала, мамочка? Уже все… давно закончилось.

Элиза тепло улыбнулась и направилась к крылатому розовому единорогу. Он уже не напоминал ужасное мерзкое чудовище, а прекрасное волшебное создание, прилетевшее сюда из детской сказки.

Когда Элиза повернула голову к Соре, то ее лицо… снова стало прежним – чистым и красивым, лишенным все тех ран и травм, которые Сора оставила Темному своими кулаками.

– Это никакой не обман, если ты об этом думаешь. Все гораздо… проще, чем кажется на первый взгляд. Ответы… всегда были рядом с тобой. Ты просто выбирала их не замечать. Прятала сама их… от самой себя.

– Но… почему?

Сора еще не все понимала.

Элиза погладила сказочного крылатого единорога по радужной гриве и, пожав плечиками, ответила:

– Страх.

– Неужели… я такая трусиха?

– Возможно, это так. Но сейчас ты уже стала достаточно смелой, чтобы… принять меня. Но это будет больно, предупреждаю.

– Принять…

Сора снова стало не по себе.

Она начала ощущать во всем происходящем какой-то подвох.

– Нет никакого обмана, Сора.

Это говорил с ней Темный в образе ее дочери.

– Есть лишь истина. Правда, которую ты очень боишься. Правда, которую ты сама же отрицала и не принимала, предпочитая назвать эту правду «ложью». Правда, которая должна принести боль. Она такая.

Ноги у Соры ослабели, но она все еще старалась поддерживать свое вертикальное положение.

Сейчас не время снова падать на землю и валяться в своих рыданиях и продолжать бичевать себя.

За допущенную ошибку…

– Истина зачастую бывает неприятной. Это так. Но ее не нужно бояться. Чтобы двигаться дальше, ее нужно принять. Ты не сможешь осознать сущность своей жизни, пока не примешь то, что случилось с тобой, Сора. И то, что происходит с тобой сейчас. Сущность жизни – это про будущее. И как ты можешь идти вперед, если не разобралась с прошлым и настоящим? Согласна со мной, Сора? Это ведь простая логика! И ребенок разберется!

Соре было странно слышать то, как Элиза обращалась к ней по имени.

– И что… я должна сделать?

– Не беспокойся. Сейчас я тебе помогу.

А потом на сцене появился Чак-Чак, вышедший из своего укрытия, прознав, что опасность миновала.

– Чак-Чак!

Элиза, увидев мопса, радостно побежала к нему. Чак-Чак не остался в сторону и смело рванулся к девочке.

Темный взял мопса на ручки и крепко прижал к себе, одарив теплым поцелуем в мокрый носик.

– Так, как его на самом деле зовут? – поинтересовалась Сора.

– И так и так… вообще его зовут Чаки, но я называла его Чак-Чак. Так веселее даже.

Соре стало легче от того, что она распутала хотя бы эту путаницу.

– Хороший, Чак-Чак… хороший мальчик! Мой песик… мой сладенький… такой смешной и слюнявый! Да, Чаки… ты слюнявый!

Сора перестала понимать, что с ней происходило. Она и не хотела это понимать. Она просто всецело решила отдаться новым прекрасным чувствам, нахлынувшим на нее.

По ее щекам медленно покатились слезы, когда она смотрела, как Элиза играется с Чак-Чаком.