Розовые очки

В дверь перестали стучать, но шум на лестничной площадке усилился. Затем кто-то ключом открыл замок, и в квартиру зашли люди: два милиционера, сосед и какая-то девушка.

Они всей гурьбой направились в ее спальню и когда увидели ее живой, облегченно выдохнули.

— Женщина, что же вы не открываете дверь? Мы думали, что вы уже труп! Нам пришлось обращаться за помощью к специалистам!

Консьержка стояла в проеме двери:

— А я говорила, что она дома! Две недели не выходила, но ведь в квартире же!

Милиционер о чем-то говорил с девушкой, а потом все ушли, и на край кровати присела Вера.

Катя только сейчас ее узнала, девушка изменилась: похудела, на голове гулька запутанных волос, под глазами темные круги. От той красивой, молодой девочки, которую она в последний раз видела два с половиной года назад, ничего не осталось.

— Привет, — тихо произнесла Вера.

Катя отвернулась от нее и накрыла голову одеялом.

— Да, я понимаю, ты меня ненавидишь. Я испортила тебе всю жизнь. Но я уже все получила сполна, можешь не сомневаться.

Кате было все равно, что там получила эта Вера. Ей хотелось, чтобы она поскорей убралась из ее квартиры, и тогда она опять выпьет снотворное и уснет.

Просыпаться в этот мир Катя была еще не готова.

— Мне нужна твоя помощь. Мне больше не к кому обратиться.

Катя даже не шевельнулась, а Вера продолжила:

— У меня Ксюша заболела. Мы всем миром ей деньги собирали на операцию. И собрали. Но нам не хватает еще пять миллионов рублей. И всего две недели до операции. Без твоей помощи мы не успеем ее спасти.

Пять миллионов рублей? Красивая цифра, но Катя не понимала, что это за сумма. И причем тут она?

— У тебя же наверняка есть такие деньги? Помоги мне, пожалуйста! Ты не представляешь, каково это, когда твой ребенок на грани жизни и смерти.

— Не представляю. И мне все равно, — равнодушно ответила Катя и встала с кровати, чтобы набрать себе воду из крана.

Но не смогла и шага сделать: от слабости в ногах и головокружения он опустилась на пол.

Перед глазами поплыло, Вера побежала за водой, подала, и Катя жадно осушила стакан. Вера бросилась к ней в колени, схватила за ноги и стала кричать. Это была истерика со словами мольбы: она просила у нее прощения, обещала, что заработает эти деньги и вернет, умоляла, заклинала, выпрашивала. Она обещала быть ее рабыней и пожизненно выполнять любые прихоти. Вера унижалась, целовала ноги и, не останавливаясь, молила о прощении.

И Катя сдалась. К чему ей деньги? Она ведь давно от них отказалась, так пусть лучше Вере помогут.

Нет, она не думала о том, что кто-то там на верху сидит и считает ее плохие поступки и хорошие, а потом наказывает или поощряет.

Она не верила в ад и рай на том свете. Они существуют на этом, она прожила и то, и другое. Только непонятно теперь, где она? Между?

Катя заметила, что ее немного отпустило, уже не кровило в сердце от воспоминаний, когда они с Марком были вместе. Видимо, рана затянулась, покрылась тонкой кожей и даже уже не пульсировала от его «благословляю». Так, еще знобило немного, но это обязательно пройдет.

— Я помогу тебе, если смогу. Я не знаю, есть ли у меня деньги. Надо сходить в офис, — устало произнесла, — только до этого надо в себя прийти. Я две недели не вставала с постели.

Вера обрадовалась, опять разрыдалась, но уже нервно и от счастья, и помогла Кате встать с пола.

— Ложись в кровать, я тебе чай сделаю и покормлю.

Катя подумала, что ничем она ее накормить не сможет, в доме не было ничего съестного, последнее печенье она съела вчера. Но Вера стала греметь посудой и минут через пятнадцать принесла Кате в постель оладьи с джемом и зеленый чай:

— Нашла у тебя сухое молоко и муку. Сейчас схожу в магазин, куплю курицу и сварю бульон.

На следующий день Катя пыталась привести себя в порядок, чтобы сходить в офис. Вера во всем помогала: сделала влажную уборку в квартире, выбрала строгое платье, попыталась даже расчесать Катю. Но та не далась: закрылась в ванной и разревелась. Сначала тихо, всхлипывая и вздрагивая, и подавляя свою истерику. А потом не выдержала и разрыдалась, опустившись на пол и обессиленно закрыв руками лицо. Минут через пять ей стало легче, даже подумалось, что выплакала всю боль, она умылась и вышла из ванной. Вера сидела на полу под дверью, и по ее щекам тоже лились слезы.

— Ладно, хватит! — строго сказала Катя. — Поехали дела решать.

Они вызвали такси и через пятнадцать минут были в главном офисе компании, где Катя все еще являлась генеральным директором.

Вера осталась ждать в приемной, а Катя направилась в свой кабинет.

Ей навстречу вышел Сергей Иванович — человек Марка.

Он не ожидал увидеть девушку, но обрадовался, повел к столу, усадил на знакомое кожаное кресло и стал докладывать:

— Производство вышло на новый уровень! Ваш дядя давно уже тут не появлялся. Вроде, как смирился, что мясокомбинатом управляю я.

Он еще что-то говорил, показывал какие-то ведомости и отчеты, но Катя его остановила:

— Можно посмотреть на прибыль компании?